Владимир Ратников - Идеальный гражданин

Помимо меня и конвоя, из автомобиля вывели еще одного мужчину, также в наручниках. Ему было лет 40, он был перепуган не на шутку, одет в деловой костюм, в руках у него было несколько пакетов. Нас завели в здание суда. Раньше думал, что до заседания заключенные ждут суда в автозаке. Как оказалось, в подвале суда были специальные помещения – боксы, где временно находились заключенные, ожидая заседания. Кроме того там же располагалась комната отдыха для конвоя, туалетные комнаты. В один из боксов заперли меня и того мужчину в костюме. Бокс это крохотное помещение, где более менее нормально могли себя чувствовать два человека. В этом боксе, как и во всех остальных, ничего кроме деревянной скамейки не было. При необходимости попасть в туалет, надо было постучать в дверь и позвать сотрудника, хотя те сами узнавали у нас, нужно ли нам в отхожее место. Туда водили без наручников, но держа руки за спиной. Дверь в туалете держали открытой, чтобы стоящий рядом сотрудник полиции мог знать, чем заключенный там занимается. Перед помещением в бокс проводили легкий обыск, скорее даже просто формально.

Решил пообщаться с человеком в костюме.

– Какая статья? – спросил я.

– Превышение. – неохотно ответил он. Было очевидно его волнение.

– Превышение чего? Обороны? – уточнил я, так как статей начинающихся с такого слова в УК было несколько.

– Превышение полномочий. – сказал он, не смотря на меня и судорожно дергая ногами.

– А где ты работал то? – мне стало интересно, судя по всему, он чиновник, возможно сотрудник органов.

На мой вопрос он отвечать не стал, махнув рукой. Говорить он судя по всему не хотел, поэтому я не стал продолжать диалог.

Через время заглянул полицейский, он должен был узнать номер статьи моего соседа. Тот не знал номера, никаких документов, где мог бы значиться номер его статьи у него не оказалось. Отсюда я сделал вывод, что, скорее всего не из правоохранительных органов. Скоро его вывели из бокса, и я остался в одиночестве.

Мне казалось, что я ждал очень долго. Думал о своем деле, о реакции на него, о грядущей революции, о чем вещала надпись на стене «революция будет 05.11.17». Видимо в этом боксе побывали активисты «Артподготовки». Вообще в подобных помещениях стены почти всегда исписаны, в основном люди пишут свои ФИО, клички, сроки, статьи.

Пришла моя очередь на судебное заседание. Вначале мы прошли одной лестнице, служебной, затем перешли на лестницу общего пользования. Когда то меня уже судили в Басманном суде по административной статье.

Возле зала уже стояли мои родные, близкие и соратники. Я поздоровался со всеми. Было радостно видеть их. Наверное, самая главная поддержка, которую могут оказать узнику, это хождение на суды. Тогда человек действительно понимает, что он не один, что его не бросили. На воле, я сам не раз ходил на суды к незаконно преследуемым, чтобы выразить поддержку. А на суды к Александру (Белову) Поткину еще и руководил организованным хождением.

Перед тем как начать заседание и впустить зрителей, в зал завели меня одного и посадили в клетку, после чего освободили от наручников.

Клетки в судах это отдельная тема, которая волновала меня еще на воле. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал незаконным содержание обвиняемых в клетках во время судебного заседания. Действительно такое ограничение прав чрезмерно и нецелесообразно. Почему человек, который еще не признан виновным, должен находиться в клетке как уже признанный преступник? Таким образом, его уже делают виновным в глазах суда и общества. Конечно, можно сослаться на необходимость обеспечения безопасности участников процесса, но разве с такой задачей не справится конвой и судебные приставы? Все равно никакого оружия у заключенных не может оказаться, после такого огромного числа тщательных досмотров. Вероятность сбежать из зала суда также стремится к нулю. Совет министров совета Европы поручил РФ устранить данное нарушение. Во всех цивилизованных странах подсудимые сидят за столом, в зале суда, как и полагается человеку, который еще не признан виновным, в некоторых странах, например в Швеции, на подсудимых даже не надевают наручники. Да даже в СССР подсудимые сидели за невысокой перегородкой, клетка была построена в зале суда специально для Чекатило и затем какие-то воспаленные умы в Минюсте посчитали опыт удачным и внедрили клетки повсеместно. Еще можно поспорить насчет помещения в клетку обвиняемых в насильственных преступлениях, но почему находиться в клетке должны обвиняемые в экономических и политических преступлениях? Особенно смешно, когда в клетку заводят стариков, женщин, инвалидов. Власти действительно считают, что могут убедить народ, что эти категории заключенных могут представлять опасность? К счастью на 2019 год уже во власти заговорили о необходимости демонтажа клеток, но пока дошло лишь до промежуточного варианта в виде установки вместо клеток так называемых «аквариумов» то есть закрытых помещений, огороженных толстым стеклом. Это конечно не клетки, нет такого отрицательного психологического воздействия, но все равно полумера, и то, мало где это сделано.

В зале уже сидел мой адвокат по договору – Юрий. Мы поздоровались, он извинился, что не смог приехать ко мне раньше ввел меня в курс дела. Ознакомившись с материалами дела, он обнаружил там показания двоих человек: Спорыхина и Долгова, что за Долгов я не знал, но, по словам Юрия, они дали вполне нейтральные показания. Показаний Баграмяна отчего то не было. Никаких оснований заключения меня под стражу не было, кроме липовых справок Аванесяна. Согласно справкам я якобы сообщал другим соратникам о желании в случае уголовного преследования уехать в Белоруссию, там приобрести билеты международных авиакомпаний и улететь в страны ЕС, предположительно в страны Прибалтики или ФРГ. Это были ничем не подтвержденные выдумки центра «Э». Вторая справка говорила о том, что я, якобы размещал в группе «Автономные НМ (эшник тут сделал опечатку) Москвы) пост «Мы не угрожаем, а предупреждаем» с фотографией судьи Зельдиной и надписью «Продажная судья». В связи с этим к ней с 2016 по 2018 год применялись меры безопасности.

Информацию в справках также ничем не подтверждали, к примеру тем, что пост якобы выложен с моего IP-адреса и подобным. Пост я действительно не размещал, хотя знал о чем речь. В отличие от информации из первой, этот факт имел место, но автором его был Баграмян. Он это сделал по своей инициативе, никаких угроз там не было, лишь обвинение судьи в коррупции, и по моему мнению весьма обоснованные. Можно ли назвать судью честной которая вынесла мне обвинительный приговор по сфальсифицированному, политическому делу и при этом, назначив всего лишь обязательные работы детям руководства «Лукойла», которые пьяные разъезжали на дорогом внедорожнике по встречной полосе, тротуарам, скрываясь от полицейских, оскорбляя представителей власти и все это размещали в Сети Интернет?. Общество требовало их посадки, но судя по всему у Зельдиной был свой корыстный интерес. И разве можно на основании таких рассуждений применять к судье меры безопасности и основывать на этом требования заключения под стражу? Было ясно, зачем к ходатайству следствия прикрепили эту справку. Это оказывало психологическое воздействие на суд, мол, отпустим Комарницкого, он и вам будет угрожать.