Ив Аман - Отец Александр Мень. Христов свидетель в наше время

Отец Александр придавал большое значение таинству крещения и считал, что к нему надо готовиться. Взрослым, приходившим к нему с просьбой крестить их, он обычно говорил: подождите! Не торопитесь, читайте и перечитывайте Евангелие, надо им пропитаться!

«Когда вы действительно будете готовы, я это почувствую и сам назначу дату крещения». [135] В. Файнберг. Отец Александр, Александр Владимирович, Саша. В кн.: Памяти протоирея Александра Меня. — Ук. соч., с.214.

«Приходит в церковь взрослый человек и хочет принять крещение. Это, конечно, хорошо, — писал отец Александр, — но радоваться еще рано. Вспомним, что сказал Господь: „Кто будет веровать и креститься, спасен будет“. [136] Мк. 16, 16. Спасен, то есть приобщен ко Христу. Заметьте — сначала он должен веровать, а не смотреть на Таинство как на добрый старый обычай, который мать в свое время не успела иди не смогла выполнить. Крещение не только дар благодати Христовой, но и принятие на себя ответственности перед Богом; оно выражает намерение жить по Его воле». [137] Прот. А. Мень. Таинство, слово и образ. — Жизнь с Богом: Брюссель, 1980, с. 165–166.

Что же касается маленьких детей, то от их имени берут на себя эти обязательства их родители. К несчастью часто родители, приходящие крестить своих детей, сами едва умеют осенить себя крестом. И тем не менее священники их никогда не отсылают, потому что детям нужна Божья благодать.

«Одно желание приобщить дитя Церкви, пусть смутное и безотчетное, Господь вменяет людям в веру. Нам же остается только молиться об этих детях, чтобы Сам Бог просветил их в дальнейшем». [138] См. там же, с. 203.

Крещение — решающий этап в духовной борьбе, и иногда это проявляется ощутимыми знаками. Один из его друзей вспоминает о сомнениях, которые неожиданно овладели им, накануне дня крещения.

«Да что же ты делаешь?! — спросил он себя — Носить крестик, лобызать иконы, ставить свечки со старушками, говеть… Какого рожна? Как я мог дойти до жизни такой. По доброй воле отдать себя в объятия Церкви, поддакивающей государству во всем… Отец Александр Мень — просто исключение. А я, как всякий человек, не вписавшийся в систему, ищу утешения, способ забытья. Еще вопрос — есть ли эта вечная жизнь, Царствие Небесное?»

Решено, он не едет в Новую Деревню. Лег спать, но сон не шел. Вдруг у него началось своего рода помутнение разума. В глазах стали мелькать черные и белые полосы. Ничего подобного с ним никогда не было. Наконец его взгляд пал на стену, где висит образ Спасителя. Он с трудом перекрестился и мгновенно обрел спокойствие. Как и было предусмотрено, на другой день отец Александр его крестил. Тот поделился с ним всем тем, что испытал несколько часов назад. Тогда отец извинился, что не предупредил его: это случается нередко, типичное нападение темных сил. Бывало, что люди, ехавшие креститься, засыпали в вагоне, а просыпались уже проехав остановку, а бывало садились не в тот поезд и оказывались совсем в другом месте. [139] В. Файнберг. — Ук. соч., с. 216–217.

Отец Александр тщательнейшим образом наставлял тех, кто хотел креститься, внимательно следил за тем, чтобы привести их ум и сердце в должное состояние. В частности, он делал это, проводя их через долгую исповедь. Одна из его прихожанок вспоминает, как она удивилась, когда он предложил ей сесть в кресло напротив него и довериться ему как другу. Но начала повесть о своей жизни, длившуюся несколько встреч. [140] М. Вехова. — Ук. соч., с. 187–188. «Во время моей первой исповеди, — рассказывает другой, — он мне объяснил, что такое призвание, христианская ответственность, которую мы берем на себя, становясь учениками Христа. Крещение для него никогда не было просто обрядом. Он истинно крестил нас во Христе, Сыне Божьем, ставшем человеком». [141] А. Белавин. — Ук. соч., с. 31.

Членам малых групп отец Александр рекомендовал исповедоваться и причащаться, по крайней мере, раз в месяц.

В православной Церкви давно установился обычай, как раньше это было у католиков, причащаться только раз в году иди в случае угрозы смерти. Такой обычай оправдывался греховностью человека, его недостоинством, но не соответствует практике древней Церкви. Правда, в России были люди, такие как преподобный Серафим Саровский, которые советовали причащаться часто. После революции в пору преследований некоторые священники и маленькие общины мирян сами обнаружили жизненную необходимость в частом причащении. Общая практика, однако, оставалась прежней. Отец Александр принадлежал к числу тех, кто сегодня, в лоне православной Церкви, ратовал за возврат к частому причащению.

Чтобы подготовить верующих к принятию тела и крови Христовой, православная Церковь требует, чтобы причащались обязательно натощак (нельзя ничего ни есть, ни пить с вечера) и советует накануне причащения быть на всенощной, если причащаешься в воскресенье. К тому же принято перед причащением исповедоваться. Желательно, чтобы священники исповедовали до литургии, но обычно они вынуждены продолжать исповедь в течение почти всей службы, а иногда и вплоть до самого причащения. Если литургию служат в главном алтаре, исповедь проводится в боковых приделах. Когда народу бывает очень много, священник проводит общую исповедь. Такие общие исповеди нередко носят механический характер: священник перечисляет грехи по списку, а верующие мысленно каются в тех, которые они совершили. Потом, один за другим подходят к священнику за разрешительной молитвой.

Отец Александр не довольствовался перечислением грехов и всегда произносил проповедь, помогая верующим разобраться в самих себе. Здесь проявлялись одновременно его талант как проповедника, опыт духовной жизни и чуткое отношение к состоянию души каждого прихожанина. Неслучайно поэтому многих в эти мгновения охватывало такое чувство, что слова, произнесенные отцом, направлены лично к ним. Подходя к отцу за разрешительной молитвой, каждый мог поговорить с ним в течение нескольких минут. В свое время подобные общие исповеди ввел о. Иоанн Кронштадский. Позже, после революции его примеру последовали другие священники, в частности, о. Н. Голубцов, бывший духовным отцом о. Александра. Во время преследований, в эпоху Хрущева, о. Н. Голубцов мало проповедовал, вероятно, поскольку это было невозможно, зато он прославился своими общими исповедями. [142] Андрей Еремин. — Ук. соч., с. 49 и 51.