Антон Шатров - Удаленно. 12 историй

И если встретится вам какая-то особо удачная конструкция или сравнение, то благодарность за это объявляйте природе Валдайской возвышенности. А еще я заметил, что любые твердые занятия – шлифую ли я веранду, чтобы затем прокрасить антисептиком, или мастерю лавку взамен сгнившей, создают в голове восхитительное ощущение настоящести и осмысленности. Мозг очищается сам собою от бессмысленной информационной повестки, словно Москва на первых неделях карантина. Иногда мы переносили наши созвоны, потому что Антону пора было кормить лошадь, а мне – скоблить крыльцо от налипшей со вчерашнего дождя глины.

Книга будет состоять из двух частей. Вторая стартует с нового 2020 года и возникновения инфекции COVID 19. А первая – пусть вас удивит. Мы начнем путешествие с необычной локации. Думаю, в конце вы поймете, почему мы выбрали такую структуру.

Всего будет 15 глав, размер их пляшет: от пяти страниц до 20, так льется увлекательная беседа в баре. Ее тяжело модерировать и нарезать на равные отрезки, это слишком по живому, это неправильно, это занудно. Пускай книга будет хаотичной. Пускай начинает с одного, кончает вторым, пускай вьется лентой Мебиуса или как тост подвыпившего тестя на свадьбе, который коснется всего на свете, прежде чем вручить свой конвертик.

Что же, читайте! Только не забудьте, если оставили на плите яичницу. Вдруг книга вышла не совсем паршивая, и яичница сгорит дотла.

Последнее дело – пить на самоизоляции. Алкоголь – будто управляемый ядерный взрыв. Чуть-чуть недоглядел – и Нагасаки. Смаковать целый час бокал вина после тяжелейшего рабочего дня, поверчивая его как Парфенов, под какое-нибудь интеллектуально-бурлесковое шоу на Ютубе – это еще допустимо. Пропустить по пиву в баре с ирландским интерьером в новой компании – отчего же нет. Пить сидя дома в протертых трениках – верный путь к алкоголизму. Награда, потребляемая без предшествующего ей достижения, быстро губит. Нет дармовому серотонину, одним словом. Поэтому под вечерний сериал, скрашивая одноцветные будни, мы пили безалкогольное пиво. Батареи его стояли в нашей кладовой штабелями, как артиллерийские снаряды. Но как все хорошее, кончилось и оно. Тогда мы стали снаряжаться в магазин.

В России традиционно сильно развиты неформальные институты, которые идут в противовес слаборазвитым формальным. В Штатах, если звучит сообщение о том, что из тюрьмы сбежал вор, граждане самоорганизуются в дружины и прочесывают местность с карабинами. У нас беглым еще с незапамятных времен выставляли в заветном месте молочка да хлебушка. Потому что от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Наверное, по этой причине маски в нашем спальном районе типичного российского миллионника носили только продвинутые молодые люди (из тех, что слушают в местном культурном кластере лекции про феминизм и экологичное потребление с задумчивым видом) да самые параноидальные бабушки, которые еще со смерти Сталина ждали чего-то эдакого.

Собственно, для женщин карантин поменял мало. Как наряжались по полтора часа, так и продолжили. Только если раньше в ход шли платьишки, туфельки и «ой, хайлайтер весь оттенок губит, я на утопленницу похожа! Дай мне еще двадцать минут!», то теперь другая мода – карантинная. Моя девушка стоит в прихожей, закутанная, как мать саудовского семейства, которую решили отправить в космос.

Посудите сами: маска формата FFP3, чадра на голову, чтобы прохожие не зачихали волосы. На лице очки для дайвинга, отчего намечается лихой видок ЗигЗага Макряка.

Два вида антисептика: первый 70 %, скрафченный из отцовского самогона, второй – более легкий, чтобы смыть механическую грязь. Не знаю, откуда моя девушка научилась пересекать местность перебежками, словно заправский комбатант. Беспечные мужички так и норовят нарушить социальную дистанцию, сблизившись с неведомой зверушкой в амуниции, бабушки в супермаркетах будто потеряли слух и приближают свои опасные губы прямо к уху. Отсюда, за 850 километров от Москвы, карантин кажется очередной приблудой из разряда «наверху изобрели, чтобы русским людям жизнь медом не казалась». Когда я демонстративно не подал руку знакомым у подъезда, с которыми гоняли мяч еще в школе, я ощутил себя почти Коперником: «Ребят, а все-таки корона вертится!»

Наверное, вы подумали, что в этой книге я буду рассказывать истории о стылой нутряной России. Об эстетике сырых подъездов, в которых исконные пацаны самоизолируются со своими корешами, сплевывая в кружок, нажигая на потолок спички, обсуждая понятия и положняки под Наговицына.

Отнюдь. Мой дискурс пойдет о тех, кто из этой России мигрировал. И не в лондонский Сити, а в московские офисы класса А. Самоизоляция тех, кому уже есть что терять, но еще не нажито усадеб, чтобы спастись от инфекции с известным вкусом. Мы поговорим о том редком и исчезающем понятии, как российский средний класс. И для этого я привлек эксперта, который знает о нем больше, чем хотел бы.

Каюсь, я сжульничал. Эксперт этот совмещает в себе еще одну роль – моего друга. Чем же я хуже Верховного главнокомандующего, почему не могу делать бизнес со своими друзьями? Антон Шатров в свои 35 лет возглавляет российское отделение Бакарди. Антон возглавляет структуру с сотнями подчиненных, и именно от него пошли споры этой книги. Каждый день он звонил мне с искренним восторгом: «Старик, ты не поверишь, что я тебе расскажу!» Больше всего наш биологический вид ценит истории. Ученые говорят, что это происходит от нашей особенности видеть сны. Чем более психоделичный сон, тем более изощренным способом мозг простраивает гипотезы. Вам никогда не доводилось падать с 7-го этажа, но во сне вы это переживали неоднократно. Истории Антона легли в фундамент этой книги. От этих историй мы и будем рассуждать и прогнозировать.

Так о чем же эта книга?

По своей сути она – история поколения, которое попало в необычное положение (на секундочку, ничего такого массово-тревожного у нас не было со Второй мировой). По аналогии с ревущими двадцатыми прошлого века, это десятилетие рискует войти в историю как «притихшие в квартире двадцатые».