Ольга Колодзейская - Побег из приднестровского гетто. История одной беглянки

Ну вот, мы приехали и начинается обычная жизнь. Пока находитесь в дороге, сидя в автобусе, возникает чувство безопасности, но, будь вы пешеходом, домой можете и не вернуться. Если за рулём какой-то мажор из родственников правящей элиты, то, что бы ему ни заблагорассудилось сотворить – всё сойдёт с рук.

В 2017 году уже был случай, когда некая родственница высокого начальника сбила насмерть пятнадцатилетнюю девочку, а через пару минут к машине мажорки подъехали молодцы, сняли номера, а её увезли. В момент наезда она не смотрела на дорогу, говорила по телефону и не снизила скорость перед зеброй. Жизнь человека стоит 2 года условно и сейчас счастливица вновь за рулём. В этой истории сразу было понятно, что память девочки защитить некому. Мамы у неё не было, а отца запугали так, что он готов был отказаться от собственной дочери. Смалодушничал? Да. Такие истории не редкость в постсоветских странах, чиновничий аппарат растёт вместе со своими родственниками, которых становится всё больше. Кто из таких мажоров сидит? Никто, хотя во всех странах за такое преступление реальные тюремные сроки предусмотрены.

Так что осторожность на дороге нужно соблюдать, тем более, что после 20 часов в городе выключаются все светофоры и остаются до утра моргать жёлтым светом. Глупый вопрос почему? Кому интересна безопасность какого-то гражданина? Он чей-то высокий родственник? Если нет, тогда и думать о нём не стоит, сам виноват.

В Приднестровье действует негласное правило, хочешь ездить – купи права. Стоит это недорого, немногим дороже стоимости курсов вождения. Пока в регионе живёте, даже с купленными правами ездить научитесь, потому что бумажка, именуемая правами, нигде за пределами региона недействительна. Нет, я не говорю о том, что все, у кого есть права их купили, но если кататься скорее хочется и машина имеется, почему бы и нет. Если к машине и папа – не последний человек в городе, то добро пожаловать в клуб «Мне можно всё».

Для обычного человека учиться на курсах вождения почти несбыточная мечта. Если средняя зарплата около 3000 местных рублей, а курс составляет 16,3 рубля за доллар, то с доходом в 185 долларов не размахнёшься. Бывают ли зарплаты больше? Да, но тогда вы уже крепкий середняк в социуме. У учителя или медсестры зарплата редко больше трёх тысяч, так что о курсах вождения, а уж тем более о машине только мечтать.

А уж если фортуна к вам лицом повернулась и у вас есть возможность уехать, то приднестровские права нужно на молдавские менять, а это целая история. Все документы заново собирать приходится. И всё это платно, разумеется.

В Союзе был порядок – претендент на водительские права проходил полное обследование, прежде чем к обучению на курсах был допущен. Обследование было строго обязательным и включало осмотр окулиста, хирурга, психиатра и гинеколога для женщин. И даже при малейшем отклонении от нормы в листе кандидата появлялась беспощадная резолюция «не годен».

У приднестровцев, напуганных в начале 90-х военными действиями, не было времени трезво подумать. Регион в то время напоминал довоенную Германию, когда пригоравшие Первую Мировую немцы, слабые, голодные, уставшие и обвешанные контрибуциями, поверили Гитлеру.

Жители региона устали и были такими же после распада Союза, ведь рубль перестал существовать и люди обнищали в один момент, были заморожены вклады и сберегательные книжки стали обычной бумагой. Куда бы вы пошли в такой ситуации?

Единственное, что оставалось в головах людей это инстинкт самосохранения, люди боялись войны и слушали тех, кто взял их в оборот и выстроил сытую империю для себя. А население осталось в регионе, который превратился в резервацию с несуществующими документами.

Молдавские врачи ведут осмотр платно, то есть, чтобы получить молдавские документы уходит больше сотни долларов. А дальше – колесо бюрократии – заявление в автоинспекцию, налоги, сборы, недели ожидания, и хорошо, если у вас на пути не будет какого-нибудь вороватого чиновника, который с вас денег потребует. Он-то знает, что жителей левобережья, «сепаратистов», Молдова защищать не будет, так что жаловаться некому.

А ведь это ещё не конец истории, потому что молдавские права нигде, кроме самой Молдовы, тоже не нужны. То есть, долгожданный документ, хоть и получен, снова подлежит замене в той стране, куда вы переезжаете.

При Союзе, Тирасполь передавал в Кишинёв данные о браке, рождении, разводах и всё это хранится в архивах до сих пор, а теперь, всё, что происходит нигде не регистрируется. Человек начинает существовать только тогда, когда у него в руках аналоги всех документов, выданные в Молдове.

Жители Приднестровья ничем не отличаются от жителей древнеегипетской Хамунаптры, города мёртвых. Они есть, а по документам – нет.

Вы можете представить, чтобы во Франции появился некий Smirnoff и отделил какой-то регион с краешку, Нормандию, скажем, пугая тем, что французы вот-вот нападут и стал бы говорить, что только он, всемогущий Smirnoff, может спасти несчастное население от агрессии. И появились бы после этого местная армия, непонятные бумажки в виде документов, а главное, президент и его администрация, проедающие все деньги и направляющие средства на собственные зарплаты.

Именно так в Приднестровье и произошло, сработало старое, как мир средство – устрашение. Это дало только один результат, люди не подумали, что их закрывают в гетто, отделяя от остального мира.

Что же произошло с приднестровским лидером? У него всё хорошо – многомиллионное состояние и счета в оффшорах, правда, пара криминальных дел, открытых в разных странах, при этом парочка дворцов в Москве и в Крыму и как говорят его приближённые, иностранный

паспорт.

Вообще, тема иностранных паспортов очень актуальна для правящей верхушки. Самые «важные» птицы имеют в кармане немецкие или, как супруга нынешнего правителя, румынский паспорт. Птицы более низкого полёта претендуют на гражданство Канады.

Помните, что Канада не пускает к себе всех подряд, вы должны быть либо выдающимся человеком с наградами в разных областях, либо просто перевести некую сумму в банк страны, подтверждая собственную платёжеспособность. Сумма эта насчитывается на каждого члена семьи и исчисляется сотнями тысяч долларов, при этом «страна эмигрантов» редко интересуется источником этих средств, а сколько их уже там – бывших госслужащих приднестровцев. Если действует принцип «казна пополняется и это главное», то возникает вопрос, неужели Канада полагает, что новоиспечённые жители выучат язык и честно будут работать, начиная с низов, как другие? Вы представляете бывшего начальника или министра, развозящего пиццу?