И. Киреевский - Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 3

Калачи московские спрашивают у меня всякий день, когда Василий Андреевич будет нас кушать? Что прикажете им ответить? Надолго ли уехал от вас Гоголь [248]? Если будете писать ко мне, если доставите мне эту истинную радость, то скажите что-нибудь об нем. Особенно хотелось бы мне слышать от Вас о том сильном религиозном направлении, которое, кажется, теперь овладело им. Откуда оно развилось, куда идет и докуда дошло. Страшно, чтобы в Париже не подольстились к нему иезуиты. Изучал ли он особенно нашу церковь?

Барон Черкасов [249]здесь, а брат его [250], не барон, в деревне подле нас. Мы видались довольно часто. Он человек очень замечательный, чисто нравственный, не шутя верующий и живущий по убеждению. Мачеха отдала ему свое имение. А он из благодарности посвящает ей и ее детям свою жизнь, занимается ее хозяйством, снимает планы с ее земель и работает с утра до вечера, как только позволяет ему его расстроенное здоровье.

Москву теперь занимают больше всего балы, беспрестанные, очень, как говорят, приличные, т. е. дорогие, и довольно неприличные и, так, как говорят, не очень веселые. Теперь прекратились по причине траура. О лекциях Шевырева Вы прочтете в «Москвитянине». Новое филантропическое общество дам, результат Mystères de Paris [251]занимает почти всех. Отыскивают des pauvres honteux [252]и никак не могут найти. А между тем прежняя милостыня русская исчезает. Даже на церковь перестают подавать. Здоровье Яке-пузана [253], кажется, поправляется, но все еще плохо. Он пишет много, и стих его, кажется, стал еще блестящее и крепче. Хомяков пишет больше прозой ( больше сказано в противоположность к очень мало в бильярдном смысле). Во втором номере «Москв.» Вы увидите его статью. Чертков издал второе прибавление к своему каталогу – вещь великолепная. Жена моя готовится издать дополнение к семейству господ Киреевских. Она кланяется Вам и Вашей жене [254]и поздравляет.

Ваш И. Киреевский.

Любезный Погодин! Честь тебе, и слава, и благодарность ото всех, кто дорожит памятью Карамзина и славою России. Я прочел твое «Слово» [255]с истинным наслаждением. Давно ничто литературное не производило на меня такого впечатления: Карамзин явился у тебя в своем истинном виде, и таким образом речь твоя воздвигает ему в сердце читателя великий памятник, лучше симбирской бронзы. Замечаний, которых ты от меня требуешь, я сделал немного. Оттого ли, что большие красоты заслонили от меня мелкие недостатки, или оттого, что их нет, только вот все, что я заметил:

1. Согражданина вашего . Он не симбирский, а русский гражданин и, следовательно, – согражданин всех нас. Эту честь нам уступать нельзя. Не лучше ли сказать: согорожанина вашего, нашего общего согражданина …

2. Не один Симбирск ставил памятник Карамзину, поэтому выражавший свои чувства при этом случае не мог быть органом одних симбиряков . Нельзя ли сказать органом общего чувства …

3. О книжной лавке Карамзин не заботился. Сочинения его продавались без его хлопот. Не вернее ли будет: между типографией и письменным столом .

4. В прежние века не было безусловных верноподданных . Сколько князей изгонялось за нарушение условий! Одно подозрение в злодеянии Бориса [256]восстановило против него всю Россию. Одно неуважение к обрядам и обычаям русским уничтожило самозванца. А те грамоты, на которых целовали крест наши властители при восшествии на престол от Шуйского [257]до Анны [258]? Нет, то-то и особенность нашего прежнего верноподданства, что оно было не безусловное , но, напротив, условленное законностью . Самое слово «верноподданный» как-то нейдет к характеру прежних веков. В нем закал нового времени. Оно из лексикона Феофана [259]и Яворского [260]. К тому же весь конец этого периода слишком пахнет риторикой, хотя начало его прекрасное.

5. Нельзя ли сказать: который по примеру древних, забытых веков…

6. Можно ли сказать : честь и слава веку и государству, где крепостной крестьянин и пр.?..

7. Не правильнее ли: забытый в прошедшем веке ? Потому что в прежние века мы без сравнения больше ценили доблести нравственные и внутренние, религиозные, чем внешние, видимые.

8. Что за правила твоего искусства ? И зачем об них думать? Все, что наводит на риторику, наводит на зевоту.

9. Что такое русский бог ? Вообще эта манера говорить о Ломоносове [261]уже очень опошлилась. Там, на берегу Белого моря и пр. Не лучше ли так? Богу угодно было, чтобы еще при жизни самодержца, преобразователя государства, родился тот крестьянин, которому предназначено было преобразовать наше слово. Через пятнадцать лет и пр.

10. Ведь что-то не в тон. Не лучше ли моменты заменить ступенями или по крайней мере периодами .

11. Здесь, кажется, место упомянуть о Новикове [262]и представить в настоящем свете его влияние на Карамзина. Ты, правда, упомянул о нем в другом месте, но только что упомянул. В памяти о Карамзине Новиков должен занимать не такое место. Конечно, собственный гений и внутренний голос были руководителями Карамзина, но кто раскрыл в нем этот гений? Кто освободил этот голос от шума мелкой жизни? Кто вдохнул живительную мысль и дал средства к высокому направлению жизни? Хорошо бы было представить здесь это общество незаметных делателей, трудящихся в тишине и без славы, без выгоды, на пользу человечества и Отечества. Карамзин мог сблизить язык с естественностью и с действительной жизнью потому, что жизнь действительная уже получила то высокое значение, которое было ею утрачено и без которого она не могла иметь образованного слова. Карамзин разрешил вопрос потому, что вопрос уже был предложен и данные к решенью готовы.

12. Успокоившись – лишнее. Может быть, писатель испытывал сильное волнение, но читатель еще спокоен, хотя и заинтересован.

13. Произвести впечатление о себе в правительстве – не по-русски.

14. Бабушка Екатерина Афанасьевна Протасова, при которой мы читали твою речь, заметила при этом случае, что вместе с необыкновенным успехом, который имела «Бедная Лиза», вместе с необыкновенным восторгом возбудила она и сильных, горячих порицателей, которые говорили тогда, что при этом упадке искусства остается уже ожидать только того, чтобы писатели называли своих героев еще и по отчеству ! Вы увидите, говорили они, назовут! Право, назовут и по отчеству! За это злонамеренное пророчество сердились тогда все обожатели Карамзина.

15. Прекрасный отрывок: здесь весь Карамзин в зародыше. Здесь слышен и Новиков. Не тут ли сказать об нем?

16. Начиная с крестьянской ; задача – не крестьянская, хотя и о крестьянах. Нужно другое слово.

17. Зачем объявлять эту тайну?