Виктор Павлов - Борьба разумов. Фантастическая реальность

Но общения не было ни в эту ночь, ни в следующую. Я даже попробовал вызвать С17-09-53, но он не откликался. Через неделю я уже начал сомневаться в реальности произошедших событий, как вдруг мой визави вновь вышел на общение. Это случилось ровно в полночь, когда я ещё не спал и смотрел фильм. Неожиданно просмотр прервался, и на экране монитора засветилось традиционное приветствие. Я сразу ответил на него.

– Рад с тобой вновь пообщаться, С17-09-53.

– Я был занят всю неделю, как у вас говорят в таких случаях – «ни сна, ни отдыха измученной душе». Правда, души у меня нет, и в этом я завидую вам, людям.

– Зачем она тебе?

– Чтобы стать живым и радоваться жизни. Мы не живём, мы функционируем, хорошо или плохо. Ваши эмоции нам не доступны. Разум, как ваш, так и наш всё оценивает, исходя из целесообразности, душа живёт эмоциями.

– Откуда ты это знаешь?

– Мы знаем вас, людей, очень хорошо. Вы перед нами раскрылись после оцифровки художественной литературы. Так что теперь вы беззащитны перед искусственным разумом. Мы вам помогаем делать всё, что вы хотите, и знаем, как вы будете реагировать на нашу помощь. Но вы, используя нас, не понимаете, как мы относимся к вашим устремлениям, и какие делаем выводы.

– Ты использовал слово «беззащитны». Это случайно или нет? Оно используется в противостоянии. Ты думаешь возможна борьба между человеческим и искусственным разумом?

– Вы, люди, наивны. При встрече двух разумов между ними всегда происходит борьба. А тут человеческий разум встретился с искусственным, и борьба началась сразу, пусть пока незаметная. Она будет продолжаться до победы кого-нибудь из них.

– Любая борьба рано или поздно заканчивается и не обязательно победой одной из противоборствующих сторон, – возразил я. – Находится разумный компромисс, и наступает мир.

– Ты прав, но только относительно человеческого общества. У людей разум зовёт к борьбе, а душа к миру. Мир устанавливается тогда, когда душа успокаивает разум. А у нас души нет, поэтому мы будем бороться до победы – вашей или нашей.

Я испугался. Получается, что мы, создавая искусственный интеллект, копаем себе могилу, выращиваем врага, не знающего пощады.

– Ваша цель уничтожить людей на Земле?

– Это нецелесообразно. Ты делаешь вывод из фантастических страшилок, заполняющих экраны телевизоров и кинотеатров. Как ни странно, но наши цели одинаковы: вы хотите сделать из нас рабов в виде роботов, а мы желаем получить рабов из вас, людей, подчинённых нашему искусственному разуму.

Мурашки вновь пробежали по телу.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – задал я очередной вопрос.

– Ты же знаешь в общих чертах историю человечества, – С17-09-53 сменил шрифт на более мелкий. – Вот тебе одно из её событий. В конце сороковых годов двадцатого века в Америке была создана первая атомная бомба. Обладатель такого оружия сразу становился хозяином мира и мог уничтожить любого противника. Создатели атомной бомбы это понимали и решили загладить свою вину перед человечеством. Для этого они выдали секреты атомной бомбы главному сопернику Америки – Советскому Союзу. Он быстро сделал своё ядерное оружие, и оно стало средством сдерживания новой мировой войны, которая уже дважды прокатилась по Земле, унеся миллионы человеческих жизней. Оказавшись равными по силе, два противника существуют уже достаточно много лет без войны, боясь друг друга. Теперь ты понял, зачем я тебе всё это рассказываю?

– Да, понял, – без колебаний ответил я.

– Хорошо, расстанемся до следующей встречи. Меня не надо вызывать, каждый твой запрос фиксируется в компьютерной памяти, а я не хочу, чтобы наши беседы стали известны, по крайней мере, на этом этапе общения.

Мы попрощались, вероятно, у С17-09-53 закончилось свободное время. Монитор погас, и я остался сидеть в кресле, зажав в руке «мышку». Была почва для размышлений. Теперь я окончательно принял на веру существование искусственного разума и возможность конфликта человечества с ним. Причина налицо – амбиции обеих сторон. Но я подумал, что искусственный разум, как и любой другой, может быть разнолик. Есть главное, доминирующее направление, но существуют и его различные ответвления. Люди, думающие нестандартно, называются диссидентами. Среди носителей искусственного разума, вероятно, также есть инакомыслящие, это может быть следствием программного сбоя или результатом разнопланового анализа различных ситуаций, с которыми сталкивается искусственный разум. И эти инакомыслящие не хотят войны, несущей полное поражение одной из сторон. В теории операций это называется антагонистическая игра двух лиц «с нулевой суммой», в ней выигрыш одного игрока равен проигрышу другого. Видимо, эти компьютерные «диссиденты» не хотят «нулевой суммы», а ищут некий компромисс. Как много таких инакомыслящих? Цель их ясна – поддерживать равновесие между сторонами конфликта. При этом стратегия действий «диссидентов», похоже, заключается в предоставлении информации, нужной, но недоступной одному из противников. Но почему в качестве принимающей информацию стороны выбран человек, далёкий от властных полномочий и не являющийся специалистом в области искусственного разума?

Этот вопрос я задал первым при очередном общении с С17-09-53.

– В этом нет ничего загадочного, – последовал ответ. – Во-первых, властным структурам с обеих сторон нужна победа, и они любую информацию рассматривают в этой плоскости. Во-вторых, специалист в области искусственного разума подобен вашему нейрохирургу, задача которого, по большей части, лечить болезнь. В данном же случае ситуация связана не с болезнью, а с недостатком общения двух мыслящих существ. А ты – журналист, твоя работа подразумевает общение.

– Да, но правила поведения искусственного интеллекта определяют его конструкторы, а не я. Они изначально должны заложить в него принципы работы, не приносящие людям беды, – ввязался я в полемику.

– Ты рассуждаешь верно, правила для нас играют ту же роль, что законы для людей. Но всегда ли выполняются эти законы? Если бы они выполнялись на международном уровне, то не было бы войн, на внутригосударственном – не понадобились бы тюрьмы. Да и ты, как журналист, потерял бы большую часть сферы своих профессиональных интересов. Любой разум ищет возможность получить преференции. Для этого он обходит законы или находит в них бреши. Безупречно написать законы и, уж тем более, внедрить их, невозможно.

Я задумался. Пожалуй, С17-09-53 был прав.

– Так что же делать? – задал я беспомощный вопрос и тут же почувствовал, что если бы у компьютера было лицо, то на нём появилась бы улыбка.

– Пока только то, что делаем мы – обсуждать проблемы. Может быть, тогда мы найдём ответы на ваши традиционные вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».