Алексей Ушаков - С парусами по жизни. Часть 3. Через 7 морей из Туниса в Москву

Повезло…

Выхожу в эфир и сообщаю, что потерял ход, что меня сносит в Тамань. Высаживать к нам лоцмана на лоцманских и пограничных катерах отказываются, мотивируя погодой, волна уже за 1,5 метра. Начинается шторм. Ветер на порывах уже 37 узлов. Кат колбасит на волнах и тихо тащит в Тамань. Володя и Виктор пытаются понять, что произошло, свешиваются за борт с кормы с фонарями…

Я веду переговоры по рации и веду СЖ. Идет согласование с «Каналами» – их 4 канала связи, что нам делать, куда двигаться. Ветер нарастает – уже 40—42 узла, кругом пенные барашки. Хорошо, что я еще и пишу и свои действия и с кем, и о чем говорю – все в журнале, нас это и выручило потом!

Пытаюсь запустить двигатели. Они пускаются, но обороты не набирают и заметна вибрация на корпусе – ясно, что на винты что-то намотали. Пробую реверс. Ничего. Отвожу кат дальше от фарватера, двигатели сразу перегрелись.

Сообщаю свои координаты в эфир и говорю, что дрейфую вдоль острова Тузла в Тамань, ремонтируюсь. Мне дают добро и предупреждают, что я должен быть постоянно на связи. Пограничники дают команду своим катерам найти нас и осуществить досмотр – те отвечают, что по погоде не имеют такой возможности – ветер уже под 45 узлов и волна под 2,5 метра, ночь, начинается дождь. Но мы у них на радаре и нас контролируют.

Даю команду ребятам готовиться прыгать за борт и проверять, что там у нас с винтами. Это работа Боцмана. Он раздевается, обвязывается канатом, привязывает нож к руке и прыгает. Вода мутная, это взвесь песка. Витя держит конец и подсвечивает воду прожектором. Я слежу за нашим положением, веду переговоры и делаю записи в журнале. Ветер 45 узлов!!! На работу с винтами уходит минут 20, Боцман вылез и вытащил на корму огромный кусок сети, заполненный травой и рыбой:

– Кэп, в основном, я срезал, там еще что-то осталось, но это потом. Двигаться можно.

Запускаю двигатели, проверяю работу винтов, вроде нормально…

Смотрим на карту. Кругом мели. Мы в Таманском заливе. Виктор говорит:

– Тут есть причал. Он так стоит, что мы будем закрыты от волны и ветра, если встанем с Западной стороны.

– А где причал?

– Там! Идти в Азов в шторм нет смысла! Надо искать причал или вставать на якорь здесь.

Выхожу в эфир поочередно на разных каналах и договариваюсь со всеми:

– Катамаран «АЛИЕН» просит разрешения подойти к Безымянному причалу (а теперь я его вижу на своей электронной карте) у поселка Тамань, чтобы переждать штормовую погоду и для ремонта силовых установок – намотал на винты рыболовную сеть и засосал в систему охлаждения песок и траву.

Получаем разрешение, при условии докладывать свои координаты и быть на связи. Начинаем движение. Моторы перегреваются. Идем на средних оборотах, еле преодолевая ветер и волну. Тут звонок со спутника – Владелец второго ката, дружище, который уже в Москве, говорит, чтобы мы в Азов не выходили – ближайшие 3 дня сильный шторм. Мы рады за него и за себя…

– Спасибо, молодец, давай позже…

Нащупал приборами проход, и пошли уже смелее. Луна ушла. Темнотища. Мы идем на «одном крыле», как подбитый истребитель, низехонько и с виражом, прижимаясь к берегу.

Подходим. По приборам где-то тут. А мы не видим. Гаражи какие-то на берегу – мы в них чуть не въехали. Ярко освещена калитка и крыльцо дома – нам туда не надо. Кружимся и никак не можем увидеть. Наконец Боцман орет, преодолевая шум ветра и волн, да это же причал и корабль с той стороны – верно, огонь – это не крыльцо с калиткой, а рубка корабля освещена. Подхожу пару раз неудачно – не видно ничего из рубки. На третий раз бью носом в огромную покрышку и хрясть – привальника нет… Потом уже, разобравшись с местом и глубиной, когда глаза привыкли, захожу другим бортом, ребята хватаются за покрышки и все, все, все., все… Такой шум волн и ветра, метет песок…

Даю команду раскрепиться и все проверить. Да какой там, покрышки от «БЕЛАЗА», на причал не выпрыгнуть, волна нас подбрасывает, и Боцман прыгает на колесо, с него на причал, хватает брошенные ему концы, а я сдаю назад вдоль причала, туда, где меньше волна и ниже причал. Вот и Виктор прыгает на причал, и они с Боцманом, еле удерживая катамаран, крепят швартовы. Я выбегаю из рубки и кидаю им приготовленные концы для шпрингов и швартовых.

5 утра! Выхожу в эфир и сообщаю свои координаты. Всё, со всеми согласовано! Бой закончен! Спать! Пограничники должны выслать к нам наряд на причал и поставить пост дежурных.

Волнение зашкаливает. Мы мечемся по рубке совершенно бессмысленно, пока Виктор не достает бутылку водки, а Боцман не ставит чайник. В кокпите, в каютах все мокрое и грязное. Летит песок и морская пена. Мы закрываем кормовой тент наглухо и начинаем уборку в кокпите/рубке, потом идем в каюты. На это уходит минут 30, и эта работа нас успокаивает. Ребята начинают смеяться, шутить. Но напряжение не отпускает. Скрип кранцев, плеск волны и шум ветра. Начинает приходить осознание того, что мы привязаны к берегу и самый большой переход позади. Завтра, нет уже сегодня предстоит ремонт. Мы садимся за стол счастливые, что живы. Ребята вмазали водочки, я чайку, делимся воспоминаниями того, что успели заметить и понять. Я делаю последние записи в СЖ и иду в каюту – все остальное уже потом… Ложусь в сырую постель, прокручиваю в голове последовательность действий и засыпаю…

К 2007 году я уже довольно много времени провел в Средиземном море и Атлантическом океане на разных яхтах и в качестве рулевого и Капитана и набрался опыта и хорошей морской практики, чтобы мне иногда звонили и спрашивали совета, или просили перегнать яхту. К тому моменту я уже определился и чартерными покатушками не занимался – не моё это по складу характера, да и клиенты были такие, что всякий интерес заниматься этим напрочь отбили еще в 90-х.

За мной закрепилась информация, что я берусь перегонять и ремонтировать то, за что никто не берется. О разных приключениях, связанных с такими перегонами, я писал в сборниках рассказов «Неоконченная Исповедь Богу» и «Одинокий Странник». Причем, я не занимался каботажным плаванием в перегонах, а сразу, чаще вообще без заходов в марины, шёл в порт назначения – люблю я болтаться в море и нести вахты с ограниченной по численности Командой.

Доходило до того, что я месяцев по 6—7 бывал в походах и это без учета походов на Ладогу, о которых писал в Части 2 этой книги. Как это говорится: «когда-то и мы были рысаками», или, «для бешеной собаки 7 верст не крюк». Да, были времена, когда мы от всего получали удовольствие и шёл период интенсивного познания себя и жизни, яхт, моря и жизни на яхтах, полетов на параплане и встреч с интересными людьми своего круга – шло оживленное общение, полное приключениями, планами и мечтами.