Михаил Анипкин - Партработник

Мы часто с папой обсуждали эти и многие другие темы. Мне было интересно, как принимались решения в партийных органах. Какая была субординация. Какая реальная власть была у партийного руководителя. Как складывались отношения внутри номенклатуры. Это было обычно в субботу или воскресенье, после обеда. Запершись на кухне в лоджии, где он курил, мы пили пиво и говорили часами. Нам было интересно друг с другом. Мне было важно понять его переживания тогда, оценки о том времени и о его работе. Папа довольно часто вспоминал эти два пленума – 1975 и 1984 гг. Он как-то мне сказал: «Понятно, что мнение первого секретаря обкома было решающим, но первого секретаря райкома или горкома – члена обкома – нельзя было просто так освободить от работы за конструктивную критику. Тем более, что уставу партии это не противоречило и формально ты ничего не нарушал. Но были, конечно, неписаные правила… Ты знаешь, меня иногда просто брала злость на неприкрытый идиотизм, и я выступал – как мог максимально критично».

Будни первого секретаря Урюпинского горкома КПСС. Папа в центре за плугом.

Открытие улицы только что построенных домов хозспособом в одном из совхозов Урюпинского района. Папа у микрофона на трибуне. 1983 год.

Открытие новой улицы с индивидуальными домами, построенными хозспособом, в колхозе «Россия» Урюпинского района. Лето 1985 года. Рядом с папой – председатель Урюпинского райисполкома П.М. Серков.

На фоне одного из таких домов. Все эти дома были построены по индивидуальным проектам и предназначались для молодых работников колхозов и совхозов Урюпинского района.

Готовя эту книгу, я прочитал стенограммы папиных выступлений на нескольких пленумах до 1984 года – все, что было рассекречено на тот момент. К сожалению, пленумы конца 1980-х – 1991гг пока еще засекречены и для работы с их стенограммами нужен специальный допуск, которого я не имею. Их рассекречивают постепенно, так что в году 2023-24 можно будет посмотреть стенограммы всех пленумов обкомов и ЦК до самого запрета партии в августе 1991 года. Хотя, если честно, – я не понимаю, почему бы это все не рассекретить уже сейчас. Нет, я знаю официальную причину – тогда на пленумах обсуждали вопросы оборонной промышленности. Но это было 30 лет назад! Сейчас либо той промышленности уж нет, либо и так все известно со спутников. Любим мы сохранять секретность там, где это уже не имеет никакого смысла.

Третий эпизод папиных критических выступлений с попыткой что-то изменить в области был связан с критикой нового первого секретаря обкома В.И. Калашникова в 1989-90 гг. По причине гласности этот сюжет получил некоторую публичность в то время, что дало повод завистникам и политическим оппонентам распустить слухи о «карьеристских устремлениях Анипкина», который стал из себя изображать демократа и «заигрывать с народом» с целью пересесть в кресло первого секретаря обкома.

Я готов поверить, что тем, кто моего отца не знал лично или не работал с ним, трудно было тогда представить партийного руководителя, первого секретаря горкома, искренне поддерживающего демократизацию в партии. И не просто поддерживающего, а своими критическими выступлениями продвигавшего эту демократизацию задолго до перестройки. Наверное, кому-то трудно поверить, что, критикуя В.И. Калашникова, отец искренне хотел серьезных изменений к лучшему в Волгоградской области. Изменений, перспективу которых он не видел с 60-летним первым секретарем обкома, мировоззрение и методы руководства которого остановились где-то на уровне директора МТС 50-х годов. Вальяжно-самоуверенного, жестокого, нетерпимого к оппонентам, убежденного в своей непогрешимости хозяйственного руководителя, который так никогда и не осознал свою политическую роль как члена ЦК и руководителя одной из важнейших областей страны.

Наверное, бесполезно пытаться переубедить тех, кто не верит, что мой отец был искренен в своем стремлении сделать прорыв в развитии Волгоградской области, реформировать партию и тем самым сохранить ее. Но это именно так. Доказательством моих слов выступает сама папина работа и оставшиеся записи его многочисленных телевизионных прямых эфиров, интервью, публикаций в СМИ, а также очень честные мемуары.

Какое счастье, что остались пленки папиных телевизионных выступлений в прямом эфире, без купюр. Я тогда (1987-1993 гг) старался записывать на видеомагнитофон каждое папино появление по волгоградскому областному ТВ, и сейчас оцифровал и выложил их на своем канале в YouTube 14 14 https://www.youtube.com/channel/UCPxKEwqNazuhyKaBwW8VPAA/featured?view_as=subscriber . Вот эта папина искренность там совершенно очевидна. Сыграть это невозможно. Как он общается с огромной телевизионной аудиторией в прямом эфире. Как заметно его волнение. Особенно рекомендую посмотреть его часовой прямой эфир ноября 1988 года, где папа представляется волгоградцам в своей новой должности первого секретаря Волгоградского городского комитета партии 15 15 https://youtu.be/cMn6twlZHKc . Там такой шквал не всегда приятных вопросов новому руководителю города, на которые папа отвечает профессионально и абсолютно естественно.

Пересматривая ту запись, поймал себя на мысли, что в наше дни такое прямое общение первого руководителя без заранее срежиссированных вопросов кажется чем-то фантастическим, из другой эпохи. Кстати, тот формат общения в прямом эфире «без купюр» придумал известный волгоградский журналист Ефим Шустерман – он был тогда одним из руководителем областного телевидения. Папе этот откровенный разговор с людьми очень нравился, поскольку он соответствовал его характеру.

Один из прямых эфиров отца по волгоградскому областному ТВ. Ведет передачу Ефим Шустерман.

Прямой эфир с папой ведет журналистка областного ТВ Лариса Щелкунова.

Итак, папа подробно описывает конфликт с В.И. Калашниковым в своих мемуарах:

«Поистине отчаянная попытка добиться более серьезных изменений в области была предпринята мною в 1989 году. Это было вызвано тем, что постепенно обстановка становилась все более угнетающей, и отдельные попытки бунта превратились в постоянное противостояние с тогдашним партийным руководством области. Из обкома меня убрали как личность очень уж неудобную, перевели в горком партии (первым секретарем Волгоградского городского комитета КПСС – М.А.). Я так и говорю «перевели», потому что вплоть до выборов в Советы и до «февральской революции» в Волгограде все партийные избрания оставались формальностью. Но членом бюро обкома я оставался, терять было уже особо нечего, а фактов для возмущения было предостаточно. Поэтому противостояние превратилось в открытую конфронтацию.