Максим Сазонов - Как я выжил в Японии. Записки инопланетянина

Когда попытки добиться хоть сколько-нибудь прозрачной воды в тазике мне вконец надоели (кстати, тоже волшебное свойство туши: если она куда-нибудь попала, как ты его ни отмывай, сколько времени ни полощи, вода всегда будет серой), я просто плюнул и пошёл спать. Был четвёртый час утра…

Определённо, для меня март-апрель всегда были самыми тяжёлыми месяцами в году, когда хочется всех убить и посидеть в тишине. При этом другие варианты посидеть в тишине не рассматриваются. Весна всегда приносит с собой сезонное обострение. Больше всего обостряется желание всех послать (кого не убил, конечно) и на всё забить.

Сегодня первый по-настоящему весенний день. Телефон говорит, что на улице +3 градуса, но на солнце, кажется, гораздо теплее. И не надо тут умничать, «на солнце» в данном случае означает «не в тени». Снег активно тает, разрывая мне мозг. Несмотря на то что его осталось местами не очень много, он почему-то белый, что противоречит всем законам физики. Не может тающий снег в центре города быть белым. Это противоестественно. Это второй закон физики, который в Японии работает как-то не так. Первый закон – закон течения времени. Я к нему вполне привык, но местное время всё равно странное.

В квартире тоже наконец-то потеплело. Сегодня, когда проснулся, были долгожданные 12 градусов. Когда ложился – 14. Что свидетельствует о том, что ночью было тепло. Собственно, о том же свидетельствует подсевший снег.

Вчера был какой-то совершенно безумный день. С утра было совещание о перераспределении должностных обязанностей. О нём в конце отдельно и подробно. Ибо Карма. А о Карме надо рассказывать вдумчиво и со вкусом. Особенно о моей.

Потом меня заставили участвовать в разговорном клубе английского. Полтора часа жестокой практики английского с японцами (страшно, да?) немного утомили. К счастью, попался один канадец, с которым мы немного пообщались о своём. О тракторах. О том, что зима в Саппоро тёплая, что в этой варварской стране не чистят снег и не посыпают его ни солью, ни песком, что эти дикари живут без отопления. Отвели душу, выплакавшись друг другу. Так приятно было встретить понимающего человека.

После этого нас загнали на семинар по новой системе регистрации иностранцев, и ещё полтора часа рассусоливаний о том, как иностранцам станет хорошо после 9 июля, отсосали остатки мозга окончательно. Если, кстати, кому-то в результате и станет хорошо, то только иностранцам, которые в браке с японцем. Для остальных принципиально ничего не изменится, разве что немного упростится процедура повторного въезда. Теперь не надо будет получать на него отдельное разрешение.

Сразу после был разговорный клуб русского. Вчера у нас была жутко интересная тема – диалекты. Узнал кучу новых слов. Даже записал. Теперь бы ещё запомнить.

Поскольку между семинаром и занятием не было времени поесть, на каллиграфию поехал голодный и злой как собака. По пути купил 2 онигири, которые и съел дорогой. Зато хоть на самой каллиграфии получилось, наконец-то, полностью отключить голову и немного отдохнуть. Правда, теперь она так и не хочет включаться.

Ну и долгожданное на закуску, о карме. В связи с тем, что с апреля уходят несколько сотрудников, а несколько приходят, все обязанности у всех поменялись. Мои изменились не сильно, а вот ответственные за отношения с Н-ском и за приём молодёжной делегации поменялись. Но правда же, если сказать «ответственные поменялись» – непонятно, при чём тут карма? Катастрофический ужас и полный феерический абзац заключаются даже не в том, что теперь за Н-ск не отвечает чудесная Я.-сан, которая всё знает и всё умеет, а в том, что теперь за него отвечает Т.-сан, пришедшая на работу в декабре (на 4 месяца позже меня), которая в принципе-то не плохая, но совершенно бестолковая. Есть такой типаж офисных японок. И некая (или некий?) К.-сан, который (ая) придёт (!!!!) на работу в апреле!!! То есть человек только пришёл, а ему так на, принимай делегацию! А на фоне неотвратимо приближающейся Большой Майской Катастрофы, вызванной приездом пары шишек, у меня резко обостряется весеннее обострение, когда хочется всех убить и посидеть в тишине. При этом другие варианты посидеть в тишине не рассматриваются.

В Саппоро наконец-то пришла весна. Примерно с понедельника. Третий день +5 – +8. Снег ещё лежит, но уже совсем немного. Он очень быстро как-то исчез. Сегодня утром, когда встал, в квартире было +15. Когда ложился +17. Под одним одеялом спать ещё прохладно. Но без отопления под двумя самое то.

Сто лет не писал ничего о себе любимом, ничем не хвастался, а главное ни на что не жаловался. Но, откровенно говоря, последние пару недель ввиду некоторых событий не было ни настроения, ни желания, и даже моё обычное состояние придурковатой восторженности перестало меня посещать.

Вчера же я выспался, напился кофе, сходил в бассейн, пришёл в норму и наконец-то начал чудить, как обычно. Вернее, чудить-то я и не переставал всё это время, но вчера я начал наконец-то это делать без последствий.

Например, нырнув в бассейн и почувствовав, как что-то стремительно побежало по голове куда-то вверх и назад, сообразил, что в бассейн я нырнул, не надев очки. Точнее я их надел. Но не туда. На лоб. Правильно, а зачем же на глаза-то. Это же не интересно.

В бассейн я, конечно, не взял расчёску. Собственно, я её никогда не беру, но в этот раз я не взял ещё и шапку.

Ехать без шапки на велосипеде после бассейна при +5 градусах само-то по себе было не очень хорошей идеей, а зайдя в лифт, где висит зеркало, я сильно пожалел, что у меня не было с собой фотоаппарата, и сразу понял, почему у встречных аборигенов при виде меня глаза становились как у персонажей аниме, и они стремились отойти с дороги. Честно уже 3-ю неделю хочу подстричься, но как-то… не судьба.

В воскресенье опять пошёл в парикмахерскую. Решил пойти в ту самую, в которой был самый первый раз (после неё я был ещё в нескольких, в целях научного эксперимента, но лучше не нашёл), так вот, естественно, она оказалась закрыта, хотя вокруг работали все остальные.

Вчера пошёл на обед в индийский ресторан неподалёку. На входе, как положено, меня встретила девушка, но, видимо, она была студентка на подработке, потому что первое, что она спросила, увидев меня – говорю ли я по-японски. Я сказал, что так себе, угадайте, какой был второй вопрос? Молодцы, угадали. Второй вопрос был откуда я (причём в зал она меня так и не проводила, пристав со своими вопросами ещё на пороге). Сказал, что из России. К вящему удивлению третьего вопроса о том, что в России холодно, не последовало. (Лучше бы он был.) Вместо этого она внезапно начала рассказывать про своего приёмного дедушку, который был русским. Однако обильное слюноотделение, вызванное обеденным временем, запахом карри и видом пустого зала несколько мешало адекватному восприятию её рассказа о сложной судьбе дедушки. Особенно под конец, когда слюна окончательно заполнила мозг. Очевидно, её стало видно через глаза, потому что, внезапно сменив тему, девушка сказала что-то вроде «у вас очень красивые глаза». «Угу, – сказал я, пытаясь контролировать улыбку, чтобы она не превратилась в оскал (сейчас это мне даётся гораздо легче, чем летом). – Отец старался. Сейчас таких больше не делают». За эту фразу я был вознаграждён 3-секундной тишиной, после чего мне наконец сказали долгожданное «го-аннай итасимас» – «я вас провожу».