Евгений Деменок - Свежий ветер с моря. Записки одесского путешественника

– Не могу жить без моря, – ответил он. – Мне нужно видеть этот берег, край, горизонт.

Настоящий одессит.

Вернусь к Леванту. Сейчас это понятие «сузилось» географически, но для меня он по-прежнему остается «средиземноморскими землями к востоку от Италии».

Но ведь Италия тоже невероятно прекрасна, правда?

Иногда я думаю, что это лучшая страна на свете.

После прочтения «Волхва» Джона Фаулза я полюбил Грецию окончательно и бесповоротно еще до того, как побывал там. Так вот, Фаулз написал несколько абзацев о Греции, Италии и Англии, которые запомнились мне навсегда:

«Рим.

Я покинул Грецию несколько часов назад, а казалось – несколько недель. Солнце тут светило в упор, манеры были изящнее, архитектура и живопись – разнообразнее, но итальянцы, подобно их предкам, римлянам, словно бы прятались от света, правды, от собственной души за тяжелой ширмой роскоши, за маской изнеженности. Мне так недоставало греческой прекрасной наготы, человечности; низменные, расфуфыренные жители Рима отталкивали меня, как иногда отталкивает твое отражение в зеркале».

А вот о Лондоне:

«Если Рим, город дурного тона, после Греции нагоняет одну тоску, то уж Лондон, город мертвенной желтизны, в пятьдесят раз тоскливее. На просторах Эгейского моря я забыл, как он огромен, как уродлив, как по-муравьиному суматошен. Словно вам подсунули мусор вместо бриллиантов, серую чащобу вместо солнечного мрамора; и пока автобус из аэропорта буксовал в безбрежном предместье между Нортолтом и Кенсингтоном, я гадал, как можно вернуться к этой природе, к этим людям, к этой погоде по собственной воле. По грязно-синему небу ползли вспученные белые облака; а рядом кто-то сказал: «Отличный денек выдался!» В ореоле блекло-зеленого, блекло-серого, блекло-коричневого лондонцы за окнами двигались однообразно, как заводные. В Греции каждое лицо говорит о цельном, оригинальном характере; я так привык к этому, что перестал замечать. Ни один грек не похож на другого; лица же англичан в тот день сливались в одно лицо».

Неудивительно, что миллионы англичан-пенсионеров живут в средиземноморских странах. И их, кстати, никто не обвиняет в предательстве родины.

И все же многие решат, что Фаулз переборщил с грекофилией. Многие ведь любят Англию, не правда ли? Я, например, очень люблю.

Что уж говорить о Риме, лучшем городе на Земле? Ведь в него был влюблен один из лучших сынов Одессы, Владимир Жаботинский:

«Вероятно, уж никогда не видать мне Одессы. Жаль, я ее люблю. К России был равнодушен даже в молодости: помню, всегда нервничал от радости, уезжая за границу, и возвращался нехотя. Но Одесса – другое дело: подъезжая к Раздельной, я уже начинал ликующе волноваться. Если бы сегодня подъезжал, вероятно, и руки бы дрожали. Я не к одной только России равнодушен, я вообще ни к одной стране по-настоящему не «привязан»; в Рим когда-то был влюблен, и долго, но и это прошло. Одесса другое дело, не прошло и не пройдет».

Душу любого одессита согреют эти строки.

А вообще, нужно стремиться прожить жизнь так, чтобы количество посещенных стран равнялось количеству прожитых лет. Прямо вот поставить себе такую задачу. И тогда можно спокойно дожить до двухсот лет – а там, глядишь, и новые страны на карте появятся.

В этом случае вам точно не будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

Приезд в Вену обычно связан у всех с интенсивным «забегом» по музеям. Ну еще бы – о Бельведере, Альбертине, Музее современного искусства и, конечно, о Музее истории искусств слышали все. Австрийцы – непревзойденные мастера «музейного» маркетинга.

Но в промежутках между музеями неизбежно захочется поесть. И тут, безусловно, Вене тоже есть чем гордиться. Легендарных кафе и ресторанов тут немало. Расскажу о трех из них – и начну с самого старого. Причем возраст отнюдь не сказывается на качестве.

Ресторан «Грихенбайсль»

Венский ресторан «Грихенбайсль» живет и здравствует уже более пятисот лет. Первое документальное упоминание о существовании таверны на этом месте датируется 1447(!) годом. К 1500 году нынешний «Griechenbeisl» был известен в Вене под названием «У желтого орла», это название он носил до 1636 года. В более поздних документах здание упоминается как «Таверна Красная Крыша». Более поздние документы говорят о многократном переименовании таверны, например, «У Золотого Ангела» (1762) или «Таверна Райхенбергера». Нынешнее название – «Греческий кабачок», – объясняется просто. Рядом находится большой греческий православный собор. Ну, и первыми постоянными посетителями кабачка были торговцы из Леванта.

В XVII веке в ресторане регулярно выступал известный в те времена в Вене менестрель Марк Августин – тот самый, которого мы знаем по песенке «Ах, мой милый Августин». По легенде, в 1679 году «милого Августина» однажды нашли после обильного кутежа недвижно лежащим на мостовой, недалеко от ресторана. Поскольку он не подавал признаков жизни, его сбросили в «чумную яму» рядом с церковью Святого Ульриха, где народный любимец смог выспаться и протрезветь, после чего ему помогли выбраться. После этого погребения Марк Августин жил еще долго и продолжал радовать венцев и в первую очередь завсегдатаев ресторана «Griechenbeisl» своими выступлениями. Сегодня рядом со входом в ресторан под решеткой для очистки обуви есть фигура «милого Августина», и гости ресторана могут бросить монетку в его шляпу.

В 1963 году во время перестройки здания ресторана были обнаружены три каменных ядра, которые сохранились еще с осады Вены турками в 1529 году. Сегодня они вмонтированы справа от входа в ресторан.

Главная комната в ресторане – «комната Марка Твена». Здесь на потолке оставили свои автографы Моцарт и Бетховен, Шуберт и Вагнер, отец и сын Штраусы, Шаляпин и Паваротти, сам Марк Твен, Уильям Сароян, Шиле и Кокошка, и даже сам Бисмарк.

Кафе «Централь»

У входа в открытое еще в 1876 году венское кафе «Централь» всегда очередь, хотя работает оно с 7:30 утра и до 10 вечера. Гостей встречает скульптурный портрет известного австрийского писателя Петера Альтенберга, который бывал в кафе настолько часто, что даже указывал его своим почтовым адресом.

Вот немного Альтенберга:

Кофейня

Заботы? Не все ли равно, какие, – иди в кофейню!

Она не смогла прийти на свидание, пусть даже по очень серьезной причине? – В кофейню!

Башмаки износились? – В кофейню!

Получаешь четыреста в месяц, а тратишь пятьсот? – В кофейню!

Бережешь каждый грош и на всем экономишь? – В кофейню!

Ты канцелярский служащий, а когда-то мечтал стать врачом? – В кофейню!