Михаил Анненков - Война 1870 года. Заметки и впечатления русского офицера

«Постоянные грозы с сильным ливнем, сопровождавшие наши войска во время переходов, еще более увеличивали беспорядок и препятствовали нашим движениям. Но самый тяжкий переход для наших войск был из Моневиля в Байон: солдаты, промокшие до костей, страшно утомленные, вступали в Байон в невообразимом беспорядке и отыскивали где бы приютиться и отдохнуть. Неурядица, смятение и упадок дисциплины в войсках, во время этого похода, произвели на жителей тех местностей, через которые они проходили, такое тяжелое впечатление, что они верно долго не забудут этого печального события.

«Таким образом, в самом начале военных действий, вполне уже выказались несчастные последствия плохих распоряжений, сделанных перед открытием кампании: два корпуса разбиты; Франция открыта, со всех сторон, неприятельскому нашествию; на всех пунктах наших границ, армия была в полном и беспорядочном отступлении.»

Из приведенных выписок, заключающих в себе сознание самих французов о крайнем расстройстве их армий, после первых же встреч с неприятелем, ясно видно как верно были рассчитаны пруссаками первоначальные движения их войск, чтобы, при помощи безусловного превосходства в силах, вполне обеспечить победу над врагом.

Какое впечатление произвели первые победы прусской армии на французов, мы видели уже из приведенных выписок; в прусских же войсках победы эти вселили такую уверенность в превосходстве их над неприятелем, что при последующих встречах с противником, даже при равных силах, победа всегда оставалась за пруссаками.

В главе «о ручном огнестрельном оружии» было уже замечено, что преимущество ружей системы Шасспо перед игольчатыми прусскими ружьями дало французским генералам повод постоянно держаться оборонительного характера военных действий, не переходя в наступление.

Сигнала на рожке «к атаке», столь любимого французами, они не слыхали почти во всю кампанию; а каково его магическое действие на пылкого французского солдата — можно судить из слов того же автора брошюры: «Des causes qui ont amene les désastres de l'arme françаise dans la campagne 1870», который говорит, что даже под Седаном, в минуту отчаянной попытки Вимпфена, когда он с частями войск, собранными от различных корпусов, решился пробиться и приказал затрубить атаку, — почти в первый раз во всю кампанию, — французы ринулись вперед. Но было уже слишком поздно: они гибли под убийственным огнем артиллерии и ручного огнестрельного оружия союзных войск. Поднятое, почти одновременно с этою последнею попыткою, белое знамя прекратило бой». Таким образом, французы, приняв оборонительный способ действия, совершенно изменили национальному своему характеру и лишили себя того средства, которое так долго им доставляло победы, — инициативы наступления — атаки.

Затем необходимо перейти к определению едва ли не самого важного вопроса, который возникнул в настоящую кампанию, это — обхода армии, окружении ее и, наконец, доведения ее до капитуляции.

Не скрывая от себя всей трудности предстоящей нам задачи, мы постараемся, на сколько это окажется возможным, определить: в какой мере действительно обход неприятельской армии со всех сторон, это вечное «uber flugeln» Бюлова, за которое Наполеон I так часто наказывал, — составляет окончательное и верное средство для победы?

В настоящую кампанию перед нами следующие многозамечательные факты:

Под Седаном, 80 000 французов окружены 200 000 пруссаков и принуждены были сдаться на капитуляцию; под Метцом, — под стенами крепости, считавшейся неприступною, 173 000 французов положили оружие перед 225 000 прусскою армиею; наконец ныне, под Парижем, не смотря на удивительное мужество жителей этого города, энергию генерала Трошю и правительства народной обороны, сумевших организовать защиту весьма населенной столицы, мы видим, что город этот, с полуторамиллионным населением и с 400 000 вооруженных людей, из которых уже до 150 000 челов. вполне организованного войска, окружен неприятелем, менее многочисленным. [35]

Конечно, последнее слово в этой драме еще не произнесено, но уже самый факт осады и бомбардирования такого города представляют собою знаменательное явление, значение которого еще более увеличивается в виду сознания самих военноначальников французской осажденной армии, в невозможности прорвать то железное кольцо, которое пруссаки обвели вокруг современной столицы цивилизованного мира.

Вот что говорит генерал Дюкро в своем дневном приказе, отданном после вылазки 29 и 30 ноября: «Солдаты! После двухдневной славной борьбы, я заставил вас перейти обратно Марну, в полном убеждении, что новые усилия были бы бесполезны в том направлении, в котором неприятель успел сосредоточить свои силы и приготовить средства к действию. Я пожертвовал бы бесполезно тысячами храбрых, если бы настаивал на этом; вместо того, чтобы способствовать делу свободы — я серьезно компрометировал бы ее; я мог бы даже вести вас к непоправимому поражению.

«Но борьба прекращена только на мгновение; мы возобновим ее с решительностью. Будьте готовы; пополните на скорую руку ваши боевые припасы и, в особенности, ваши продовольственные запасы. Возвысьте сердца ваши на высоту жертв, требуемых святостью дела, для которого мы, не колеблясь должны принести нашу жизнь».

Между тем, в деле 29 и 30 ноября (н. с), на стороне французов было значительное превосходство сил, так как в первый день вылазки у пруссаков не могло быть более 25 000 челов., считая дивизию Оберница и бригаду 6 корпуса; во второй же день битвы к этому числу прибавились дивизия 2 корпуса, части 6 корпуса и саксонцы; между тем как у французов, в каждый из этих двух дней, было, по меньшей мере, до 70 000 челов., а если бы в дело были введены все войска, составлявшие, в числе трех корпусов, армию Дюкро, то вся сила их простиралась бы до 120 000 штыков. Не смотря, однако же, ни на численное превосходство в силах ни на блистательную храбрость генерала Дюкро, под которым было убито пять лошадей, французы принуждены были отказаться от исполнения предположенного ими плана прорвать неприятельские армии.

Дело в том, что участвовавшие в этом деле французские войска состояли из кадров, образованных из остатков тех корпусов, которые, незадолго до этого, понесли ряд поражений. Очень понятно, что новобранцы, обученные военному делу людьми, испытавшими на себе всю силу прусского оружия, не решались встретиться лицом к лицу с победителями своих учителей: они с полным самоотвержением умирали на месте, под градом ядер и гранат, но увлечь их вперед решительно не было никакой возможности.

Возвращаясь, затем, к рассматриваемому нами вопросу о том, в какой мере может способствовать победе обход неприятельской армии со всех сторон, или же только одних ее флангов, и может ли этот маневр быть выполняем силами менее значительными, чем неприятельские, — посмотрим, что говорит по этому поводу один из известнейших современных бельгийских военных писателей, — Вандевель о котором знаменитый Жомини был весьма высокого мнения.