Инесса Дерменжи - Век абсурда

С 7 апреля 2001 года по 11 сентября 2009 года – Президент Республики Молдова;

С 28 декабря 2010 года по 30 декабря 2010 года – Спикера Парламента Республики Молдова.

«… После распада Советского Союза, я ушёл со всех своих «должностей». Меня не раз приглашали в бизнес, поступало множество разных предложений, однако, я государственный человек, и в бизнесе никогда не мог себя представить.

С первого класса я был старостой – с этого всё и началось. Хочу отметить, что сам я никуда и никогда не просился, не был выскочкой. Раньше не приветствовался карьеризм. Выскочек и карьеристов откровенно не любили. Однако, с самого детства, меня замечали, а затем поступали предложения взять ответственность за тот или иной пост/должность. День за днём я Сам шёл по ступеням собственной жизни. Мне никто и ничего просто так не давал. Позже, после потери власти, в другие партии с так называемыми «выгодными условиями», я не ушёл. Мои жизненные принципы никогда мне не позволяли совершать подобные шаги».

Семейное положение:Жена – Таисия Михайловна – украинка. Занимается домашним хозяйством.

Сын – Олег Воронин – бизнесмен.

Дочь – Валентина – врач-терапевт.

Есть три внука и два правнука.

Родители:Отец – Буженицэ Николай Григорьевич – молдаванин. Военнослужащий Красной Армии, погиб в начале войны.

Мать – молдавская крестьянка Буженицэ Палагея Сидоровна.

Воспитывался отчимом – русским по национальности, уполномоченным райкома по коллективизации.

*11 сентября 2009 годаВладимир Воронин сложил с себя полномочия главы государства. В тот же день он сказал: «С тяжёлым сердцем я передаю бразды правления страной в руки новой власти. Не хочу лукавить. Я не верю, что политики, объединившиеся вместе только на эмоциях отрицания и сплошного очернения собственной страны и разделе должностей, способны предложить обществу позитивную программу.

Мне неизвестны опыты удачного управления, которые бы строились на идее ликвидации собственной страны, на мечтах об её уничтожении. На такой почве можно лишь взрастить отчаяние, деморализацию и обречённость. И ничего более».

Мой жизненный путь мне кажется довольно интересным, ведь начинал я с простого шофёра… Точнее – так получилось, что начал я шофёром. Мне всегда нравилась и нравится история. После 10-го класса я хотел стать историком, но не поступил.

Не прошёл по конкурсу. Потом был Бельцкий DOSAAF, курсы шофёров и до армии я полгода проработал в родном колхозе.

В 70-ом году, 2 мая был призван в армию. Служил я в Венгерской Республике. После армии, не знаю почему, но хотел стать журналистом и опять не поступил.

Я провалил экзамен. Затем, с 1972 года по 1975 год, был Каменский Сельхоз Техникум, отделение лесного хозяйства. Там же, в Каменке, я женился. Это будет нескромно, но я всегда был на виду. Техникум я окончил с отличием и меня пригласили на комсомольскую работу. Проработал я полгода и поступил в Харьковский Юридический Институт. Тогда был очень серьёзный отбор абитуриентов, но мне удалось не только поступить, но и окончить с отличием. По окончанию я вернулся домой, так как нас готовили для Прокуратуры Республики Молдова.

Родился я в благополучной, зажиточной сельской семье. Денежной нужды идти в шофёры не было, но нужно было чем-то заниматься, что-то делать. При первой неудаче нельзя было сдаваться – это стало главным правилом жизни. Наверное, именно оно ознаменовало мой путь от шофёра до Председателя Конституционного суда.

Оно не закончилось. В хорошем понимании этого слова – я по сей день остаюсь по-детски наивным. Вы как в воду глядели, задав этот вопрос. Супруга и сын часто меня упрекают в том, что я живу с «закрытыми глазами» – не замечаю тёмную сторону мира. Когда происходит какая-нибудь ситуация, связанная с людьми, я всегда её примеряю на себя – «как бы поступил я..», и искренне не понимаю многие поступки людей. Мой принцип по жизни – если что-то сказал, то ты обязан нести ответственность за сказанное. Это очень большая редкость в нашем мире. Когда у нас в доме звонит телефон, а это как правило «звонок о помощи», супруга прежде, чем я подойду к телефону, только об одном меня просит: «Ничего не обещай…». Она знает о моей болезни – если я обещаю, я обязательно должен исполнить, иначе буду мучиться. Вам не кажется, что в условиях современного мира – это по-детски идеализированный подход к жизни?

Я бы немного добавил про избалованность – если человек избалован в детстве, но в то же время воспитан – это не опасно. Воспитание всё уравновесит, когда придёт время. Если же воспитание осталось где-то позади, человека уже ничто не исправит.

Я не могу сказать, что в детстве меня очень баловали. Мы жили неплохо. Нас трое детей в семье. Я – средний ребёнок, есть старший брат и младшая сестра. Мы никогда не боялись физического труда. Я пас коров и работал в поле. Отец у нас был первым водителем в колхозе. Все жили, не гнушаясь физического труда, знали цену всему. Если говорить о собственных детях, то мы с супругой переусердствовали в воспитании сына. Так мне кажется. Однако, когда я наблюдаю за тем, как относятся к воспитанию детей современные родители, я понимаю, что это не иначе, как издевательство над самим понятием «воспитание».

Современные дети делают что хотят, когда хотят и как хотят. Родители им не указ. Меня это очень коробит.

Знаете, что сын сказал нам с женой, когда мы его из родительского дома отпустили на учёбу в Москву, а это был первый раз, когда он оторвался от семьи, что мы его не так воспитали. Когда я удивлённо спросил: «Почему?», он ответил: «Я не могу нагрубить, поставив тем самым человека на место, не могу постоять за себя тем образом, которое понятно и принято в наши дни». Ему было 18 лет и речь шла не о физическом противостоянии. Он морально не был готов к той жизни, что оказалась за пределами дома и близких людей. С одной стороны, хорошо быть воспитанным и правильным человеком, с другой стороны – реалии жизни диктуют иные правила.