Александр Аникст - Оскар Уайльд и его драматургия

В основе этой небольшой, но эмоционально насыщенной и напряженной драмы тот парадокс страсти, о котором Уайльд впоследствии писал и в «Балладе Рэдингской тюрьмы»:

Нет необходимости спорить с Уайльдом о понимании любви. Его изображение страсти имело явно декадентскую окраску: любовь и смерть связаны неразрывным единством. Эта идея проходит через многие произведения буржуазной литературы XX века.

Изображая болезненно мучительную страсть царевны Иродиады к Иоканаану, Уайльд выражает мысль о разрушительной силе любви. Прекраснейшее чувство оказывается у Оскара Уайльда не жизнетворной силой, а самым губительным элементом жизни. Пусть это шло вразрез с мещански-сентиментальным представлением о любви. Но с точки зрения не мещанства, а истинного гуманизма идея Уайльда, мягко говоря, представляется спорной. Мысль о том, что губительные элементы жизни коренятся в самой природе человека, мы, конечно, не можем принять.

В «Саломее» мы находим типичную для декадентской литературы эстетизацию зла. Весь строй драмы, в особенности ее эмоционально напряженный язык, представляет нам образчик того, как декаденты окружали поэтическим ореолом дурные и мучительные страсти. Нельзя сказать, что во всем этом нет никакой психологической правды. Достоевский раскрыл и более страшные пропасти в человеческих душах, но не эстетизируя их, а глубоко страдая от мерзостей, калечивших жизнь. Отметим, между прочим, что Уайльд знал творчество Достоевского и увлекался этой стороной его произведений.

«Флорентийская трагедия» дает нам еще один вариант темы любви и смерти. Жена торговца Симоне, томившаяся в супружестве с прозаичным купцом, проникается страстным влечением к нему, когда убеждается, что он из любви к ней способен убить. Наконец, в фрагменте «Святая блудница», представляющем собой, по-видимому, лишь набросок, Уайльд касается темы порока и благочестия. Здесь автор создает парадоксальную ситуацию: красавица Миррина под влиянием отшельника Гонория отрекается от греховной жизни, но ее наставник в благочестии, очарованный красотой бывшей блудницы, жаждет испить с ней чашу любовного греха.

Как законченные драмы Уайльда, так и наброски поэтичны даже тогда, когда написаны прозой. Если «Герцогиня Падуанская» и «Флорентийская трагедия» принадлежат к романтическому стилю, то «Саломея» и «Святая блудница» типичны для символистской драмы. Плавная, медлительная речь отчасти имитирует библейский стиль, подражая то пламенным речениям пророков, то чувственной лирике «Песни песней».

Из всех этих произведений особенно большой успех на театре имела «Саломея». Она обошла все европейские сцены в начале века.

Английский художник-декадент Обри Бердслей иллюстрировал ее. В России драму поставил в Камерном театре А. Таиров с Алисой Коонен в главной роли. Мне еще довелось видеть этот спектакль в начале 20-х годов, и в своем роде то было впечатляющее зрелище. Но до чего же странно выглядела вся эта драма в те годы! Уже тогда она казалась осколком какого-то далекого прошлого в духовной и художественной культуре. Вероятно, теперь, как, впрочем, и тогда, только выдающееся мастерство актрисы могло бы примирить с постановкой пьесы. Хотя «Саломея» несомненно произведение искусства, но такое, которое уже отжило свой век.

Вторую группу драматических произведений Уайльда составляют комедии: «Веер леди Уиндермир» (1892), «Женщина, не стоящая внимания» (1893), «Идеальный муж» (1895) и «Как важно быть серьезным» (1895). Они имели огромный успех при своем первом появлении, да и сейчас постановка их неизменно привлекает публику. Эта часть драматургического наследия Уайльда является самой ценной и жизнеспособной.

Первоначальный успех комедий Уайльда был больше чем просто личной удачей автора. Комедии Уайльда имели, без преувеличения, историческое значение для английской драмы. На протяжении целого века после Шеридана английская драма находилась в состоянии глубокого упадка. Победа буржуазии и превращение театра в развлекательное учреждение для имущих классов самым губительным образом сказались на судьбах английского драматического искусства. Никакие попытки передовых писателей, как, например, Байрона, не могли оживить английскую сцену. На протяжении XIX века она в лучшем случае питалась классикой (Шекспиром, Шериданом), но в основном пробавлялась второсортной драматургией развлекательного характера. Чувствительные мелодрамы и пошлые комедии, лишенные намека на действительные жизненные проблемы, заполняли английскую сцену. Лишь в самом конце XIX века под влиянием Ибсена в Англии появились первые робкие опыты драматургии на серьезные современные темы. Зачинателями нового движения в драматургии были Генри Артур Джонс (1851–1929) и Артур Уинг Пинеро (1855–1934). В их пьесах впервые после долгих десятилетий англичане увидели и услышали нечто относящееся к современной жизни. В моду вошла проблемная драматургия. Именно в этой обстановке и появились комедии Уайльда.

В комедиях Уайльда современники услышали живые слова о людях и окружающей их жизни. Больше всего, конечно, захватило остроумие Уайльда. Живой диалог, острые эпиграммы, произносимые персонажами, насмешки над предрассудками мещан горячо воспринимались публикой.

Об Уайльде стали говорить как о писателе, возродившем одну из лучших традиций английской драмы. В нем увидели продолжателя комедии нравов периода реставрации (XVII в.) и Шеридана. Уже самая обстановка действия комедий Уайльда наводила на это. В его пьесах зритель видит перед собой светское общество, где люди, сталкиваясь, споря и злословя, метко характеризуют друг друга и все общество, к которому они принадлежат. Легкомысленный тон, налет цинизма, характерные для речей персонажей, особенно сближают комедии Уайльда с пьесами драматургов периода реставрации. Но, конечно, до той циничной откровенности, которую могли позволить себе его далекие предшественники, Уайльд никогда не доходил.

Уайльд отнюдь не порвал с развлекательной буржуазной драмой, распространенной в его время. Фабула его пьес, их сценические эффекты во многом повторяют то, что служило главным средством успеха у таких драматургов, как Скриб или Сарду. Уайльд воспринял композиционные приемы — и штампы — так называемой «хорошо сделанной» пьесы, но в его руках они обрели новый смысл.

Женщины и мужчины из светского общества с таинственным прошлым, скрытые пороки, разоблачение которых грозит потерей общественного положения, светские флирты, мнимые измены, галантное ухаживание благородных молодых людей за благородными девицами — в эту рамку комедии интриги Уайльд сумел вложить интересное содержание.