А. Малышевский - Братство любви Николая Неплюева. В 2-х кн. Кн. 2

Этот второй период еще не кончился; человечество, обоготворяя разум и науку, тем самым отрицает Христа; но продолжает вскисать закваска Царства Небесного , придет полнота времен, и обоготворенный разум заставит человечество понять всю несравненную глубину и гармонию абсолютной истины правды Божией, которая и есть философия христианства.

Человечество поймет то, что теперь еще не понимает. Но понять не значит полюбить. При злой воле всегда можно день назвать ночью, хорошо понимая, что день не ночь. Человечество поймет христианство и будет ненавидеть его, гнать и всячески злословить, как оно ненавидело, гнало и злословило пророков, Сына Божия и святых, как гонит всякую правду и ненавидит всякую святость порок нераскаянный.

И вот вскисает закваска Царства Божия до третьего периода, люди устанут драться и мудрствовать лукаво, они захотят украсть у Царства Божия плоды любви, как старались украсть плоды христианской мудрости. Они поймут значение любви, как поняли значение разума; одного они не поймут огрубелым сердцем, что плоды эти – на лозе христианства и не могут быть оторваны от нее; не поймут, потому что противно их гордости и греховности любить Бога Святого и Христа Его.

Спаситель мира сказал: Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне [23] Ин. 15, 1–4. . Ныне сбываются слова Божии. Злые демоны, не любя ни Бога, ни Христа Его, хотят жить разумом и познать истину; но основание истины – любовь Бога Творца, и им не удается украсть плод познания абсолютной истины, потому что нельзя оторвать его от лозы Господней, нельзя отделить его от исповедания любвеобильного Творца, Верховного Разума мира.

Убедившись окончательно, что украсть плоды христианской мудрости невозможно, они, продолжая быть злыми демонами, постараются украсть плоды христианской любви; они уже теперь действительно приготовляются к тому: любовь назвали альтруизмом и всеми силами стараются доказать, что, хотя они и ничего не понимают в этом чувстве и никак не могут связать его с верховными правами разума и догматом борьбы за существование, одно они положительно знают, что чувство это – естественное свойство бродячей фикции человека-автомата и с христианством и правдой Божией ничего общего не имеет. Они даже начинают осуществлять задуманную кражу и очень много мудрствуют лукаво по вопросам психологии и этики, скрывая под этими научными кличками вороха научных гипотез относительно жизни духа и нравственности. Вместо жизни духа они постоянно говорят о сопутствующих душевным движениям состояниях организма, признавая их не за следствие, а за причину духовной жизни, по обычной для поклонников дисгармонии и врагов Бога привычке подчинять властную силу рабу материи.

Нравственность есть не что иное, как вера живая, добрая воля жить по вере – это плод веры. Грешные демоны начинают понимать красоту этого плода и, не желая верить, желают украсть и этот дивный плод, оторвав его от лозы христианства, но и это не удается им, они доживут до унизительного для их гордости жизненного опыта, что и этот плод нельзя украсть, а можно только получить как добровольный дар любви Божией, смиренно сознав греховную дисгармонию своего по гордости тупоумного духа и всем сердцем и сознанием полюбив высшую гармонию, мудрость и любовь Бога Святого.

Они и это поймут, но и здесь из многих званых будет мало избранных. Они поймут значение любви, как поняли значение разума; поймут, что нельзя украсть плоды христианской нравственности, как убедившись, что нельзя украсть плоды христианской мудрости, и, несмотря на это, многие будут продолжать злобствовать, завидовать, клеветать и по-прежнему не верить, что значит для тех, кто видел и знает, ненавидеть Бога и Христа Его. Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем [24] Ин. 15, 22. .

Кто поклонялся разуму и не захотел понять правду Божию или, поняв учения Христа, не воспрянул духом до вдохновения веры и любви; кто поклонялся альтруизму, изучал психологию и этику и не захотел полюбить высшее проявление добра на земле, Света истинного от Света Небесного , Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа до вдохновения веры в Бога и любви к ближнему, тот не имеет оправдания во грехе своем, кто произнес хулу на Духа Святого, тот никогда не желал искренно познать истину, никогда не желал искренно господства правды на земле, а только хотел украсть плоды мудрости и христианской любви на пользу себе.

Отдельные представители не только всех видов дисгармонии духа, но и святой гармонии были во все периоды постепенно вскисающей закваски Царства Небесного, будут и в третий последний период, когда исполнится полнота времен, настанет великая жатва; они есть и теперь, когда мы еще не доросли до понимания подавляющего значения христианской философии и для многих не взошло еще солнце христианского самосознания. Теперь между нами, как было и в первый период царства ощущений, есть отдельные души, дисгармония которых не доходит до порабощения любви сознанием и ощущением.

Продумаем, как живется среди хаоса жизни по обычаю мира сего тому, кто инстинктивно, робко ставит любовь наряду с сознанием и ощущением, тому, кто мужественно признает преобладающее значение любви, тому, наконец, кто воспрянул до святой гармонии вдохновения живой веры в Бога и любви к ближнему.

В первом случае, при равноправии всех трех свойств духа, когда воля колеблется, не решаясь установить порядок первородства между ними, как и во всякой республике установившейся, основанной на единодушной симпатии большинства конституции, положение не может быть устойчиво и республика легко может принять характер анархии.

Они есть, эти добрые люди, колеблющиеся, с двоящимися мыслями; минутами они, как волна, вздымаются до разумения сердцем и затем, как волна, ниспадают до благодушного примирения с пошлостью, пороком и злобою; они всегда снисходительны, не разумея разницы между преступною снисходительностью, с одной стороны, и строгою доброжелательностью христианской любви, обязательным прощением личных обид и воздержанием от злорадных пересудов ближнего – с другой. Это не та равнодушная, часто презрительная снисходительность, о которой мы говорили, говоря о безнравственных поклонниках разума; снисходительность этих добрых людей происходит от потребности их сравнительно гармонического духа любить, которая при равнодушии к Богу вырождается в стремление мирно уживаться с людьми при всяких обстоятельствах. Любовь у них инстинкт духа, дисгармония которого происходит не от преобладания сознания или ощущений над любовью, а от недостаточной степени вдохновения, не только не доходящей до живой веры, но даже и до решительного преобладания любви над сознанием и ощущением. Они добры и бесхарактерны, могут быть умны, не имея твердых нравственных убеждений, могут сочувствовать нравственности и всю жизнь поддаваться самым позорным слабостям, и очень часто анархия царствует внутри них. Это те жалкие люди, которые, сочувствуя добру, поддерживают хаос жизни и, скрадывая естественное безобразие порока, способствуют поддержанию хаоса мысли. Это те жалкие люди, которые, не любя зло, часто делают зло, постоянно снисходительны к злу и непрерывно болеют сознанием зла. О них, более чем о ком-либо, можно сказать, что это души, потерявшие равновесие, déséquilibrés, как говорят французы. Несмотря на их несомненную зловредность в жизни, они несомненно жалки, что так сильно подкупило в их пользу нашего Достоевского.