Владимир Нестеренко - Шаги Даллеса. Как ломали Россию: роман-мозаика в двух книгах. Книга первая. Сколько стоит кровь революций

Кто же был сам Керенский и министры его правительства? Поголовные масоны, хотя официально большевики полностью отрицают роль масонов в революциях. Управделами Совнаркома Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях пишет: «Керенский вскормлен и вспоен масонами. Еще будучи членом Государственной Думы, он был специально воспитываемым ими в качестве наиболее подходящего кандидата на роль политического руководителя во время предстоящего движения за свержение самодержавия».

«Личности большевиков в своем очерке вы, Виктор, изобразили убедительно. Это действительно нашествие на Россию чужих, но буржуазное Временное правительство масонов! Это уж слишком!» – воскликнул принц.

«Вы не будете сомневаться, если я добавлю, что Керенский в своей разрушительной деятельности опирался на Петроградский Совет, сплошь состоящий из масонов. Я это обстоятельство, принц, подчеркиваю! Рабочими там и не пахло. Хозяевам Керенского было невыгодно иметь Россию могучей, стоящей на пороге победы в мировой войне. И они потребовали от Керенского и его окружения развала армии задолго до Февральской революции. Когда же она свершилась, все карты оказались в руках у председателя Временного правительства. И что же вы думаете, он сделал?»

«Он издал в марте приказ номер один. Приказ, разрушающий армию. Это известно. Но в чем именно? Надеюсь, у вас есть аргументы?» – сказал принц.

«Да, и весьма наглядные. Первое и ошеломляющее было то, что армией и флотом отныне стал командовать Совет рабочих и солдатских депутатов. Он постановил во всех подразделениях армии и флота немедленно учредить комитеты из выборных представителей от нижних чинов. То есть единоначалие командира аннулировалось. Солдаты теперь не отдавали чести офицерам, обращались панибратски. Что это могло значить для армии, дорогой принц, вам объяснять не надо».

«Это был сильнейший удар ниже пояса. Армия без командиров и субординации – опасная вооруженная толпа. Это петля на шее, в которую попала Россия!»

Военный министр Гучков был против этого приказа и пришел в ужас. Он также выступил против Декларации прав солдата, которая во многом дублировала названный приказ и приравнивала права солдат к гражданскому населению. Министр иностранных дел Милюков внотесоюзникамзаявил: «Россияготовавоеватьдопобеды». Керенский с большевиками был против такой постановки вопроса и ноту Милюкова предал широкой огласке. В Петрограде большевиками, считайте – масонами, были организованы многочисленные демонстрации. Группы вооруженных людей штыками выгоняли из цехов рабочих и направляли их на улицы. Прачкам, подсобным рабочим, дворникам совали в руки деньги, и они бастовали. Агитаторы подстрекали солдат к дезертирству из армии. Оно приветствовалось Петросоветом. Массы солдат, бросивших позиции, направлялись на улицы. За участие в митингах и демонстрациях Петросовет снимал с них грех дезертирства и гарантировал свободу и неприкосновенность.

«Как же реагировали союзники на начавшийся хаос в стране? Они не хотели поражения России, вы это знаете, принц, – Марсден задумался в ответ на утвердительный знак собеседника и, упреждая его вопрос, продолжил: – Первые лица правительств, думаю, были посвящены в стратегические планы Всееврейства: переворот, оккупация России, передача власти в надежные руки, победное шествие в Европе и, конечно, поражение Германии».

Насколько велика была опасность разложения армии и поражения в войне, понимали даже служители культа. В августе того же года в Москве Всероссийский Поместный собор принял постановление по поводу угрожающей Родине братоубийственной войны. В нем, в частности, отмечалось: «Необходимость восстановления власти военачальников во всей ее полноте неоднократно засвидетельствована вождями русской армии перед лицом всей России. Собор полагает, что пренебрежение этими указаниями уже само по себе служит источником величайшей опасности».

«Чем была страшна Декларация прав солдата?» – продолжал уточнять принц.

«Прежде всего она узаконила свободу политической агитации в войсках, запрещенную во всех армиях мира, – развивал свою мысль журналист. – Представьте себе, как в ряды армии свободно внедрялись агитаторы, рассказывали о том, что Февральская революция свергла самодержавие для того, чтобы покончить с войной, дать волю солдатам, наделить каждого крестьянина землей. Среди девяти миллионов человек в армии, уберем отсюда офицеров, почти каждый солдат был крестьянином. И что же он? Поверил в пропаганду, стал брататься с врагом, не подчиняться своему командиру, бросать позиции и бежать домой, чтобы успеть к переделу земли!»

Прославленный генерал Брусилов по поводу Декларации прав солдата, окончательно уравнявшей солдат в правах с гражданским населением, заявил: «…если ее объявят – нет спасения. И я не считаю тогда возможным оставаться ни одного дня на своем посту главнокомандующего». Генерал Драгомиров зеленел в ярости, говоря: «Господствующее настроение в армии – жажда мира! Популярность в армии легко может завоевать всякий горлопан, проповедующий мир без аннексий».

О многом говорят такие факты. За 1917 год в России успело смениться три Верховных Главнокомандующих, несколько раз менялись командующие всех пяти фронтов и четырнадцати армий, из 225 полных генералов, состоявших на службе, Временное правительство уволило 68. Жестом патриота была телеграмма Корнилова от 11 июля 1917 года Керенскому: «Я, генерал Корнилов, вся жизнь которого – от первого дня существования доныне – проходит в беззаветном служении Родине, заявляю: Отечество гибнет, и потому, хотя и не спрошенный, требую немедленного прекращения наступления на всех фронтах в целях сохранения и спасения армии для реорганизации на началах строгой дисциплины и дабы не жертвовать жизнью немногих героев, имеющих право увидеть лучшие дни…» 19 июля Керенский назначает генерала Корнилова главнокомандующим. Корнилов восстанавливает смертную казнь в армии и в тылу. К этому моменту в стране уже нельзя было безопасно перевозить продовольствие и товары. Эшелоны грабились демократизированным населением. Методы Корнилова вызвали взрыв недовольства в левой прессе, на что и рассчитывал хитромудрый Керенский, назначая генерала главнокомандующим (впоследствии этот правитель был заклеймен безвольным человеком, тряпкой. Смешно! – В. Н.). Корнилов, веря Временному правительству как законопослушный гражданин и выдающийся генерал, предложил Керенскому программу вывода государства из кризиса. Боевой генерал считал: надо очистить Петроград от неблагонадежных войск, подавить очаг большевистского мятежа в Кронштадте.