Светлана Рощина - Ни стыда ни совести

Мне бы просто совесть не позволила пойти на такое. Но, видимо, совестливость и порядочность давно уже превратились в атавизмы нашего общества, которые скоро совсем отомрут.

И сейчас мне очень горько и обидно не только из-за того, что всё нажитое мной добро за моей спиной с лёгкостью разбазаривают направо и налево те люди, которые прекрасно знают, каким нелёгким трудом я это добывала, но и из-за того, что вокруг слишком много тех, кто с радостью готов этим поживиться. Никто из них не сказал моей свекрови, как не сказал раньше моей матери: «Что же ты делаешь? Зачем раздаёшь вещи своей снохи (дочери)?». Ни в ком не взыграла совесть. Ни в ком не проснулась порядочность. Все видели перед собой лишь шанс лёгкой наживы, и эти корыстные чувства были гораздо сильнее любых благородных порывов.

И когда настанет день, что мы с детьми сможем вновь вернуться в квартиру, в которой жили раньше и которая принадлежит нам по праву, что нас там ждёт? Думаю, что лишь сожаления и горечь потери. Наверное, так чувствовали себя люди, возвращавшиеся в свои разграбленные дома после войны. Но они хотя бы знали, что пострадали от фашистов, врагов страны и были не одиноки в своём горе, так как дома их друзей и соседей тоже были разграблены и разорены. А у меня и моих детей не будет даже этого скромного утешения, потому что мои враги и мои грабители будут продолжать встречаться мне каждый день на улице, улыбаться и интересоваться делами, не испытывая ни малейшего стыда за свои поступки. А если я потребую вернуть своё, то получу мгновенный отказ, ведь никто не захочет расставаться со своим добром, пусть даже полученным незаконным или аморальным путём.

Их никто не осудит, никто не привлечёт к ответственности, даже собственная совесть. Наше общество и современная мораль позволяет им это – наживаться на горе других. И я просто не вижу способов каким-либо образом повлиять на это или изменить, потому что, боюсь, что время людей, подобных мне, ушло безвозвратно.

И теперь, когда я хочу что-то купить, причём не то, что необходимо мне или моим детям прямо сейчас и без чего мы не можем обойтись, а нечто с расчётом на будущее, то, чем мне хотелось бы владеть, чтобы получать от этой вещи эстетическое удовольствие, я останавливаю себя. Где гарантия, что эта вещь пробудет в моей собственности хоть какое-то время? И боюсь я отнюдь не стихийных бедствий или наступления войны. Я боюсь, что стоит мне отвернуться, как близкий мне человек тотчас стащит эту вещь, чтобы продать за бесценок или просто отдать любому, кто его попросит, лишь для того, чтобы выказать свою щедрость за мой счёт.

Тот, кто сейчас читает эти строки, вполне вероятно, примет меня за параноика или ещё кого похуже, но в этой жизни я всё время чего-то лишаюсь, у меня всё время что-то отбирают, и сколько бы я не наживала добра, у меня бессовестно это забирают. Чувствую, что совсем скоро я стану подобна греческому мудрецу, говорившему, что он всё своё носит с собой, имея в виду знания и опыт. Ведь у меня тоже, кроме этих духовных богатств, ничего нет. Только в отличие от моего греческого собрата по несчастью, моя проблема состоит в том, что с помощью этого багажа мне всё никак не удаётся обеспечить должным образом себя и детей.

Я, как лягушка, попавшая в молоко, всё время стараюсь сбить своими лапами масло, но едва мне это удаётся, меня перебрасывают в новый кувшин, и приходится всё начинать сначала. И желающих получить сбитое мной масло так много, что я просто не смогу их всех накормить. Остаётся лишь добровольно утонуть или найти себе другую лягушку, которая станет делать эту работу за меня. Но и то и другое для меня неприемлемо, так как моя совесть настолько велика и бездонна, что будет продолжать ежедневно чуть свет поднимать меня с постели, заставляя трудиться для своего и для общего блага, напоминая мне о долге, который, к сожалению, я никогда так и не смогу до конца выполнить.

Несколько лет назад случился в моей жизни такой разговор. Я разговорилась со своим коллегой по имени Алексей, поведав ему о своих семейных неприятностях.

Выслушав меня, Алексей назидательным тоном сказал:

– Ты сама виновата во всех своих бедах.

– Это почему ещё? – обиженно произнесла я, ожидавшая услышать хоть каплю сочувствия или, по крайней мере, добрый совет по поводу того, как мне выбраться из того жизненного дерьма, в которое забросила меня судьба-злодейка и «благожелательные» родственнички.

– Ты сама позволила мужу и свекрови сесть тебе на шею и помыкать собой. Вот они и пользуются твоей слабостью. А если бы ты послала их всех куда подальше, им бы ничего не оставалось делать, как самим решать свои проблемы и зарабатывать деньги. А так они хорошо устроились и, естественно, ничего не хотят менять. Ты на них пашешь, зарабатываешь, ведёшь домашнее хозяйство, воспитываешь детей и ничего не просишь взамен. Вот они и стараются оставить всё как есть, потому что для этого им достаточно лишь прикрикнуть на тебя, – рассуждал Алексей. – А ты соберись с духом, да пошли их всех матом. Они тебя попросят что-то сделать, а ты им: «Пошли туда-то к такой-то матери! Вам надо, вот сами и делайте!» Сама увидишь, как всё изменится.

– Да, изменится, – с горечью произнесла я. – Если я поступлю так, как ты советуешь, то это перерастёт в огромнейший скандал. Они будут орать на меня, а я на них, а мои бедные дети будут стоять рядом и всё это слушать. Им и так в жизни тяжело приходится. Отец – алкоголик, бабушка – психопатка и истеричка. И единственный их оплот в жизни – это я. Потому что я всегда сохраняю спокойствие и удерживаю равновесие в нашей семье и при любом удобном случае стараюсь увести их из дома куда-нибудь, чтобы отвлечь от этого бардака, который царит в нашей семье, и дать заряд положительных эмоций, так как без этого мы бы с ними давно сошли с ума.

– Но ты же не пробовала! – не желал прислушиваться к моей точке зрения Алексей.

– В том-то и дело, что пробовала, – грустно сказала я. – Без мата, конечно.

– А надо с матом! Чтобы они прочувствовали, с кем имеют дело!

– Я так не могу, – опуская взгляд, произнесла я. – Потому что в этом случае я уподоблюсь им, опустившись на их уровень, и стану ничем не лучше их.

– Вот видишь, ты сама выбрала этот путь! Ты смирилась. А если бы ты каждый день ставила своего мужа и свекровь на место, то сейчас мы бы не вели с тобой этот разговор, – продолжал стоять на своём Алексей.

– Поверь, я каждый божий день пытаюсь отстаивать свои права, но только делать это в общении с неадекватными людьми очень сложно.

– Нет, всё дело в тебе, – продолжал читать нотации Алексей. – Ты – безотказная. И все кругом это видят, а бессовестные люди этим пользуются.