Гавриил Кротов - Записки брадобрея царя Мидаса. Оглядываясь на детство

Я живу в глуши, оторванный от семьи и друзей, оторванный от возможности нарезать хлеб без особого напряжения, купить сигареты, чай и сырки – мой повседневный рацион, оторванный от ванны или чего-нибудь для чистоты тела. Исправившись 5 5 Имеется в виду пребывание в исправительно-трудовой колонии (ИТК). – сохранил потребности и привык умываться желчью в крайнем случае. Смирился с грязью. О чистоте души приходится тем более беспокоиться ещё меньше. Я не краду, не пью, но для того чтобы иметь тепло и самое необходимое, я покупаю украденное и удовлетворяю потребность этих людей в пьянстве.

От грязи порой зудит тело, а более того зудит душа.

Но такова жизнь.

Конечно, берёт досада от такого образа жизни. И берёт досада, что за такой образ жизни заплачено очень, слишком, чересчур дорого.

Я не собираюсь ворошить пласты истории. От этой курвы никогда не добьёшься правды. Не буду оперировать статистикой государственного масштаба, она врёт не хуже истории. Буду писать только о том, что заплатила за этот образ жизни моя семья, а главным образом я сам.

Меня просят рассказать об условиях мест, в которых я провел третью часть своей продолжительной жизни. Кажется, здесь следовало бы

Но это значит, что я должен отразить в сферических зеркалах 6 6 Намёк на распространённый тогда аттракцион «комната смеха» с зеркалами разных форм. моего друга Х., человека аналитического ума и дедуктивного мышления, кандидата в президенты Литвы, а также лечившей меня Шимканис 7 7 Майор медицинской службы, начальница больницы в одной из ИТК, где находился отец. , и многих других.

Меня могут спросить о моём исправлении под эгидой (ферулой) Александра Александровича, Владимира Георгиевича, Булата Базарбаевича по методу Юрия Владимировича от которого идут всякие Марии Алексеевны, Келгатины, Пикулины, Вельмакины до Панкина 8 8 Перечислены имена различных сотрудников исправительно-трудовых колоний и Комитета государственной безопасности. включительно.

Да исправился.

Я уже не грызу папки и метёлки, как Бим, а стараюсь избежать ударов, усердных не по разуму и чести дрессировщиков.

Если меня и мучают воспоминания, то не с целью охаять служителей… Нет, не закона, а инструкций, разница между которыми такая же, что между Священным Писанием и Полицейским уставом. Они побуждают меня задуматься: как всё это исправить, не прибегая к чужой, а потому враждебной нам силе, не прибегая к физическому уничтожению кого бы то ни было. Чтобы лишать не свободы, а власти, тем самым делать бессильными политических нахлебников, при этом сохраняя им жизнь.

Меня просят рассказать о педагогике, которая всю жизнь была для меня путеводной звездой и почти idea fix. Кажись, тут бы и удовлетворить свою профессиональную гордость, набрав обрывки интересных удач. А уж о родительской гордости можно бы поговорить и показать: во какие у нас ребята выросли и бах, эдак, козырями: дескать они и при Академии Наук СССР, и при НИИЭСМ и в лауреатах всесоюзного конкурса, и в театре «Огонёк» участвовали. Их и в центральных газетах, и по телевизору людям показывали. Но если, откинув хвастливость, анализировать итоги, то и профессиональная деятельность, и даже судьба своих детей подошли к зияющим вершинам и упёрлись в них.

Возьмись за рассказывание о педагогике, как раз собьёшься с пути истинного и вспомнишь эвристический метод, рассказывая об очевидности наглядной педагогики (не путай с наглядными пособиями). Начнёшь говорить о социальной педагогике в комплексе с архитектурой, экономикой, социальным устройством, а тут уж до 70-й статьи УК 9 9 Речь о статье 70 Уголовного кодекса СССР: «Антисоветская агитация и пропаганда». (Прим. ВК) рукой подать. На этом пути может и машина сбить, можно погореть в прямом и переносном смысле.

А потому – никаких мемуаров, анализов и критики. Писать только то, что было в нашей семье, что я видел и, главное, чувствовал на собственной шкуре, но не шкурнически, а глубже.

Да поможет мне бог… (слова из присяги).

Время своего рождения, как ни напрягаю свою память, припомнить не могу, но в самом факте сомневаться не приходится. Не понимаю, почему этот вопрос интересует следователей. Родился ли в селе Вознесенске или в Воскресенске – какая разница – берите готовенького.

Возможно, подозрительным покажется сам факт моего рождения, который по рассказам матери – виновницы этого факта – произошёл в тот год и в то время, когда появилась комета Галлея 10 10 Наблюдалась в 1910 году. и все здравомыслящие люди не сомневались в конце света, а я вот наперекор стихиям взял и начал жить.

Везде требуют подтверждение документом. Он, конечно, был, но метрика исчезла, а книга записей сгорела вместе с церковью в гражданскую войну. В таких случаях всё неподтверждённое считается недействительным. Но почему-то мою личность упорно не признавали недействительной. Получается, что имея отца и мать, состоящих в законном браке, имея крёстного отца, я всё же не вполне законно рождённая личность. Или, вернее, незаконно существующая личность.

Итак, Родина должна начинаться с места рождения, которым (по неподлинным документам) считается село Воскресенское (или Вознесенское) Кокчетавского уезда, Акмолинской области, где я и прожил первый год своей жизни.

Но сам я считаю своим родным городом Усть-Каменогорск Семипалатинской губернии, который потом стал областным городом Восточного Казахстана. Насколько ли он при этом улучшился, не знаю.

Для меня это было прекрасное место во всех отношениях – природа, климат, люди, хотя все это было полно контрастов: зимой морозы были ниже 40°, а за лето обильно вызревали арбузы, дыни, кукуруза. Высокие горы и непроходимая правоиртышная тайга резко сменялась ровной стеной по левой стороне Иртыша.

С людьми ещё контрастней. По соседству с нами жил старатель Данилин, фарт которого вылетал в трубу, а вокруг на рудниках скотопромышленника Меньшинова дымили двигатели, из труб которых вылетали только дым и сажа. Меньшинов швырял деньги на гомерическое пьянство, спаивая гостей, прислугу, жителей, извозчиков, а загаженное по пьянке бельё отсылал для стирки в Париж, показывая размах широкой русской души. О Меньшинове по Алтаю ходили легенды…

Среди сплошь неграмотного населения было много людей с университетским образованием. Недалеко от собора, кресты которого попирали мусульманский полумесяц, высилась мечеть с полумесяцем без креста. Перезвон колоколов совпадал с призывами муэдзина.