Андрей Зоилов - Штука литературы

Роман Чернышевского был написан в 1863 году. Впечатление он производил с тех пор такое, что ещё в 1990 году входил в российскую школьную программу по литературе. То есть: в школьную программу по изучению литературы много лет входил косноязычный, неряшливо с текстологических позиций написанный текст – на примере которого школьники внесознательно обучались приоритету того, что именно написано, над тем, как это изложено.

Значит, «литературная слабость»? И при этом несомненный успех? Оказывается, можно и так.

Можно – и нужно в данном случае – рассмотреть доступный нам массив мировой литературы как возможное пособие по технике решения этических задач.

Что это значит?

Российский изобретатель и писатель-фантаст Генрих Альтшуллер (писал под псевдонимом Генрих Альтов) во второй половине ХХ века придумал ТРИЗ – теорию решения изобретательских задач. Её легко найти в Интернете, причём большинство выдаваемых результатов – не сама теория, а курсы, которые за различную оплату пытаются этой теории обучить.

В отличие от изобретательских, этические задачи имеют непосредственное отношение к большинству ныне живущих людей. Вернее: большинство ныне живущих людей имеет непосредственное отношение к постоянно возникающим перед ними этическим задачам.

Можно ли неправильно решить изобретательскую задачу? Очевидно, можно. Если техническая задача поставлена изобретателю, то отсутствие её успешной практической реализации и есть неверное, неправильное решение. И наоборот, правильным решением будет внедрение полезного изобретения.

Можно ли неправильно решить этическую задачу? Очевидно, можно. О правильности решения этических задач судят как сами решающие такую задачу, так и те, кто хотя бы приблизительно ознакомился с ситуацией, в которой такая задача возникла. Причём различные мнения о правильности решения этической задачи или совокупности одновременно возникших задач у разных людей могут не совпадать – от частных отклонений в спектре возможных решений до утверждения правильности действий, прямо противоположных тем, которые предпринял решавший.

« Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.

Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?»

Евгений Шварц. Пьеса «Дракон»

Одним из основных критериев правильности решения этической задачи служит психическое состояние и настроение решавшего после осуществления решения. Но этот критерий – не единственный. Возможны ещё критерии, приводимые для определения правильности решения этической задачи – от действительно значимых для решателя до незначительных либо непроверяемых эмпирическим опытом. Эти критерии может использовать как сам решавший этическую задачу на практике, так и те, кто встретился с чужой этической задачей в информационном поле – в литературе либо в другом виде информационного искусства, например, в кино или театре. Учитывая, что у информационных искусств, как правило, есть литературная основа (и даже у музыки есть нотная запись), – в отличие от искусств ремесленных, – можно уверенно сказать, что литература переводит этические задачи в информационное поле.

Попробую этот тезис пояснить. Информацию о возможностях, правилах, методах, событиях и способах проведения ежедневной жизни мы – люди, читатели, писатели и прочие человеки – можем почерпнуть только из собственного опыта либо из информационного поля, в которое входят сообщения лично знакомых окружающих нас людей и опосредованные сообщения от людей незнакомых. Сообщения могут быть переданы потребителю непосредственно – устно или иными способами, либо опосредованно – с помощью носителей информации, одним из которых выступает в общем случае литература. Информационное поле окружает человека на протяжении всей жизни – от момента рождения до смертного мига. (Мне довелось готовить к изданию книжку доктора А. Альтшулера «Родители-Акулы», в которой автор, детский психиатр, работающий в Израиле, обоснованно утверждал, что младенцы, ещё не владеющие речью, активно интерпретируют любую поступающую к ним физическую информацию – начиная с того, как именно их берут на руки, до температуры и вкуса поступающей пищи и нераспознанных звуков, сопровождающих эти процессы. Увы, этот доктор – не родственник Генриха Альтова и даже не однофамилец: настоящая фамилия писателя-фантаста Альтова пишется с двумя «л»).

Допустим, существует или существовал когда-либо человек (или люди), проживший всю свою долгую, увлекательную и достойную уважения жизнь абсолютно счастливо и в любой момент своей жизни решавший возникавшие перед ним этические задачи совершенно правильно, верно и непогрешимо. Могу ли я на основании только этого допущения объявить себя точно таким человеком? Очевидно, нет, не смогу, не погрешив против истины. То есть: объявить могу, быть таким человеком – нет. И никто из живущих не сможет. Если я являлся бы таким человеком, у меня не возникло бы нужды в трудоёмком и напряжённом процессе письменного формулирования своих мыслей – не было бы стимула. Стимул, знаете ли, как правило, заострён, и его укол не радует того, к кому этот стимул применяется. А у других людей существуют и другие обстоятельства, в связи с которыми они не смогут объявить себя абсолютно счастливыми и совершенно этически непогрешимыми, не погрешив против истины. То есть: объявить себя могут кем угодно, но быть – нет, не могут. Тогда откуда же эти люди узнали о существовании такого человека, как описано в допущении? Ведь из личного жизненного опыта они не могли этого узнать, не являясь таковыми сами. Стало быть, они узнали о таком человеке из информационного поля. Обработанный сознанием материал доступного информационного поля, реализованный в собственных мнениях и воззрениях, превращается в жизненный опыт.

Обратите внимание: люди религиозные в качестве человека, описанного в допущении, упоминают основателя своей религии; например, Моисея, Христа, Магомета или Будду. Но информацию о нём они, разумеется, получили не лично, а из информационного поля, через Тору, Евангелие, хадисы, свитки или иероглифические записи, которые в общем случае относятся к литературе. Замечу, что оценка качества текста (объявление его «хорошим», «плохим», «полезным», «ничтожным», «талантливым» или даже «священным») есть решение этической задачи. Одной из огромного множества разнородных и разнообразных этических задач, возникающих перед людьми в их жизни.

Тут ещё следует дать дефиницию, разделение между терминами «этическая задача» и «этическая проблема». В первом приближении обозначу как «задачу» – ситуацию в частном, конкретном, описанном, учтённом случае; «задачу», возникающую перед конкретным человеком, на предполагаемое место которого решающий может поставить себя; а как «проблему» – ситуацию в общем виде; обстоятельства, которые обусловливают в социуме появление множества повседневных этических задач. Так вот литература может служить очевидным пособием по решению этических задач и вероятным пособием при решении некоторых этических проблем. В том же приближении поставленную этическую задачу можно рассматривать как частный случай решения сформулированной либо пока не сформулированной проблемы.