Виктор Кожемяко - Наша революция. Век Октября

Виден ли этот свет сегодня, по прошествии столетия? Виден ли он не только позади, но и впереди?

Вопросы настолько важные, что, думается, и не может быть для нас ничего важнее.

О, какой мглой окутано за последние годы сознание многих и многих! В каком непроглядном, ядовитом, разъедающем очи болотном тумане приходится существовать! Вот и сдвинулся разум даже у тех, кто родился, учился, всю свою жизнь прожил при советской власти и кому вроде бы излишне разъяснять ее достоинства.

Впрочем, любопытно следующее. Нынче не редкость встретить странную логику: человек может и признать, что многое в советское время было значительно лучше, нежели сейчас, однако все это бесспорно лучшее никак не соединяется с Октябрьской революцией, которую тот же человек с чужих слов презрительно именует переворотом и проклинает как самое злое антироссийское зло.

Но ведь советская власть не сама собой возникла. Она рождена Октябрьской революцией, и все блага, которые, пройдя через огромные преграды, страшные катаклизмы и мучительные испытания, в конце концов дала народу, есть великие блага Великого Октября.

Да, теперь внушают, что и благ никаких не было, потому что не было, дескать, ста сортов колбасы, как в Швеции, или столько личных автомашин, как в Америке. И совсем не просто (пока еще не просто?) разъяснить многим простую истину, что было у нас зато нечто, гораздо большее.

Было больше справедливости.

Ну как донести это до сознания, всецело поглощенного только лимузинами и колбасой?

Октябрьскую революцию клянут за лозунг «Грабь награбленное!», которого, кстати, у нее не было. Но если даже и в такой анархической форме происходила где-то «экспроприация экспроприаторов», все равно хочется спросить: неужели это нравственно хуже, чем «Грабь заработанное!», что реализовали после своей так называемой августовской революции 1991 года пришедшие к власти в России?

Вот вернулись господа вместо товарищей. Хорошо? После Октября к господам в их роскошные и безразмерно большие хоромы подселяли людей труда из лачуг и подвалов. Нынче тех, кто оказался в нищете и не в силах платить за безумно подскочившее в цене жилье, вышвыривают из предоставленных советской властью квартир.

Говорят, по Конституции у всех нас есть все гражданские права. Но главного права – на жизнь – у многих, оказывается, нет. Настоящее право на жизнь только у того, кто, как минимум, может теперь оплатить и квартиру, и нормальное питание, и дорогую операцию, и лекарства, не доступные для большинства. А в советское время лекарства у нас были дешевле, чем в любой другой стране мира. И самыми дешевыми были все товары для детей – одежда, игрушки, книги, детское питание. Да и какие фильмы снимались для детей, какие были для них театры! Говорит это о чем-нибудь?

В народе всегда считалось безнравственным, аморальным, совершенно недопустимым положение, когда у одного человека было все, а у другого – ничего. И советская власть такого не допускала.

Теперь это – норма, и эксплуатация человека человеком, искоренить которую ставил как главную задачу Великий Октябрь, вновь стала нормой. А фантастические богатства кучки нынешних олигархов, ограбивших народ, и нищета миллионов – пока лишь вынужденный повод власти время от времени поговорить «о сокращении слишком большого разрыва в доходах», глухо замалчивая коренную несправедливость жизнеустройства, в которую страна отброшена после ликвидации достижений социалистической революции.

Постоянные размышления обо всем этом побуждают меня сегодня к моей журналистской работе. Они же продиктовали необходимость подготовить эту книгу, которая, надеюсь, вызовет актуальный отклик у моих современников.

Да, время, в которое мы живем, стало временем отмены великих октябрьских завоеваний. Кому-то это уже абсолютно ясно, а кто-то от понимания еще очень далек. Что ж, надо таким помогать, если только они категорически не затыкают себе глаза и уши.

Для моего поколения время жизни резко разделилось надвое – советская эпоха и постсоветский, антисоветский развал. Развал не только экономики, но, что еще важнее, корневых наших духовных и нравственных ценностей. А это не могло не отразиться на людях. Падение нравов в обществе, снижение уровня жизни у большинства граждан России в результате так называемой перестройки и катастрофических «реформ», когда уничтожение советского образа жизни стало главной, первоочередной задачей пришедших к власти, мне представляется погружением во тьму. Не верю, что это будет продолжаться долго, а тем более всегда.

Свет Великого Октября еще не погас. Он будет (непременно будет!) обозначать человечеству верный путь в будущее, дабы жестоким капиталистическим самоистреблением не закончилась вообще вся жизнь на прекрасной и хрупкой нашей планете.

Почти тридцать лет идет массированная антисоветская обработка сознания людей в нашей стране. А исходная задача при этом – изменение отношения к Октябрьской революции. Великая Октябрьская социалистическая, как называлась она у нас в советское время, теперь именуется «переворотом», «катастрофой», толкуется как якобы основная причина разного рода бед и несчастий, пережитых страной в последующие десятилетия.

Удастся ли буржуазной власти, которая пошла теперь уже на полную отмену праздничного дня в годовщину Великого Октября и норовит устроить похороны Ленина, окончательно вытравить из народной памяти подлинное значение эпохального исторического события?

Есть надежда, что не удастся. И одним из свидетельств этого стал для меня выход в свет большого двухтомного труда под общим названием «Тенденции».

Название, прямо скажем, для широкого читателя не самое привлекательное. Однако у каждого тома – свой подзаголовок, и они, подзаголовки эти, уже куда горячее: том первый – «Война и революция», том второй – «Интервенция и Гражданская война». Самое же интересное – кто взялся сегодня за такое исследование и к каким выводам он приходит.

Да, именно в этом суть! Так вот, об авторе. По возрасту Василий Галин молод. По специальности он экономист. По партийной принадлежности – вне партий, то есть за историческое исследование взялся не для того, чтобы подтвердить или опровергнуть заранее сложившиеся идеологические взгляды. Наоборот, взгляд на 1917 год, который в конечном счете он называет «поворотным годом русской истории (и в определенной мере мировой)», равно как на предыдущие и последующие годы России, складывается у молодого ученого в ходе исследования. Его, в отсутствие заданной политической ангажированности, вполне можно назвать независимым.