Андрей Ветер - Голоса. Книга вторая. История движения индеанистов

Составитель Андрей Ветер

ISBN 978-5-0050-3038-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-0096-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вторая книга «Голосов» слегка отличается от первой, здесь не представлена переписка с индеанистами, я почти перестал задавать им вопросы, решив, что основное мне удалось выяснить, готовя первую книгу, и пора углубиться в историю жизни отдельных людей. Не странно ли, что история человечества в действительности безлика? У человечества нет лица, имени, голоса, формы. Сколько ни смотри вокруг, не удастся увидеть никакого человечества. Есть лица отдельных людей, мы видим эти лица, но не знаем этих людей. Вокруг столько жизней, столько судеб, столько похожего и непохожего в них, но мы не знаем их. Это просто люди, слившиеся в огромную массу, в которой они теряются и превращаются в необъятный организм, о котором можно судить только по данным статистики, но судить лишь в общих чертах. Человечество не есть человек. Человечество необъяснимо. Оно эволюционирует внешне, но не изменяется внутри. Сегодня в нас кипят те же страсти, что кипели в людях тысячи лет назад. Нас разделяют крепчайшие барьеры традиций, языки, вековые устои, государственные законы, но все эти барьеры построены на одних и тех же базовых чувствах – любовь, ненависть, голод, страх, жажда власти и т. д. Всюду есть преступники, и природа всех преступлений одинакова, несмотря на так называемую культурную среду, а поэты всюду воспевают одни и те же добродетели: честность, щедрость, смелость, верность. Но изучая традиции и копаясь в чуланах истории, мы всё равно не сможем понять поступки отдельно взятого человека, если не познакомимся с ним лично, с его жизнью, убеждениями и заблуждениями. Только открывая людей, погружаясь в их судьбы, мы по-настоящему познаём жизнь.

Мне очень хотелось, чтобы в «Голосах» прозвучали мелодии разных жизней – они ведь уникальны, даже если кажутся похожими. То, что принято называть Движением индеанистов, вобрало в себя самых разных людей: от художников до бандитов. Их, таких разных, не могло объединять, кажется, ничто, потому что таким людям не о чем говорить друг с другом. Но они говорят! И они радуются друг другу – научные работники, скульпторы, таксисты, офицеры и «отмотавшие срок» блатные! Кого там только нет! И они легко находят общий язык, собираясь вместе.

Что представляло собой Движение индеанистов? Мальчики и девочки, по какой-то причине очаровавшиеся индейцами (никто так и не сумел объяснить, что именно привлекло их), стали искать себе подобных. Говорят, что первая группа индеанистов сформировалась в Литве в конце 1960-х или начале 1970-х под руководством Кагаги, но о той группе никто ничего не знает. Я сомневаюсь, что тех ребят следует называть индеаниствами. Они поиграли в индейцев, и племя «рассосалось». В индейцев играли многие, но индеанистами можно называть только тех, у кого это увлечение держалось долгие годы.

В советское время поиски себе подобных затягивались иногда на десятилетия. В этом проявилась особая природа индеанистов Советского Союза, особый их дух. Сегодня не нужно ни терпения, ни усилий, чтобы найти людей, разделяющих ваши интересы, интернет-поисковик найдёт их за несколько минут. А в прошлом поиски информации и людей придавали нашему увлечению особую ценность и неповторимость…

Найдя друг друга, ребята начали встречаться, стали устраивать ежегодные Пау-Вау (в моих телевизионных программах я говорил, что Пау-Вау – это Праздник Людей, потому что не смог подобрать более подходящего «перевода»). Так возникло Движение, хотя никаким Движением оно на самом деле не было – ни устава, ни программы. С 1982 года Пау-Вау проводились регулярно, сначала только под Ленинградом, затем по всей стране (правда, в других городах Пау всегда были малочисленнее), а после распада СССР – ещё и на просторах «ближнего зарубежья», то есть в бывших республиках Советского Союза. Численность индеанистов неуклонно росла, Движение набирало силу, но затем что-то случилось, приток людей прекратился, наступил застой. По крайней мере, некоторым казалось, что наступил застой, и эти некоторые начали борьбу против застоя. Внутренние раздоры привели к расколу. Под Питером почти параллельно проводились два Пау-Вау, одно из которых называлось «Возрождение». Возродился ли на том Пау-Вау индеанизм в России? Возродился ли тот дух, который заставлял мальчишек и девчонок искать друг друга? Нет, не возродился. И не мог возродиться, потому что с годами юношеский идеализм ушёл, и вместе с ним ушло то отличительное, что лежало в основе сообщества первых индеанистов.

Движение индеанистов, возникшее в Советском Союзе, начало умирать вместе с крушением СССР. Во-первых, мальчишки повзрослели. Во-вторых, изменилось всё вокруг: политическая система, экономическая, мораль. Советские индеанисты не могли оставаться советскими в капиталистическом мире. Исчезла советская идеология, с множеством присущих ей ограничений, против которых восставала душа каждого индеаниста. Одновременно с идеологическими ограничениями исчезла материальная база социалистического мироустройства, гарантировавшая каждому хоть какую-то стабильность. Исчезло всё то, на что мы привыкли опираться. Дети, игравшие в индейцев, жили жаждой свободы, но под свободой подразумевали право свободно играть в индейцев, свободу от кураторов, наблюдавших за этой непонятной игрой в индейцев. Об изменении политического строя никто не думал, индеанистов это не интересовало. Я слышал от многих, что индеанистами интересовалась милиция, присматривался КГБ, кое-кто рассказывал мне о том, как с ними проводились беседы «с пристрастием». Сергей Иванов (Вапити) написал в своей «Краткой истории индеанистов»: «Вскоре после Большого Совета всех участников по местам их жительства прихватили гэбешники, правда, они не особо злобствовали, а потребовали подробного отчёта о Совете и согласия стать информатором и сообщать о всех индеанистских делах. Почти все отказались. Овасес тогда учился в художественном училище имени Серова, и там ему прозрачно намекнули, что если он не будет информировать органы, то он под тем или иным предлогом будет отчислен. Овасес пришёл понурый на сбор Клуба. Так и так, говорит, я попал в засаду. Посовещавшись, народ решил – стучи на нас, дорогой Овасес, но на сборах мы всё будем говорить тебе: что стучать и как стучать. Так появился в клубе „штатный стукач“…» Про Вапити все в один голос говорят, что он, мягко выражаясь, любит преувеличить и рассказывает любую историю, вывернув её наизнанку, но я лично отношусь к его словам о «штатном стукаче» с большим сомнением. Овасес написал: «Было мне 28 лет, и меня никто не вызывал на Литейный, а пошёл я выручать Серёгу Иванова и вовремя: его сразу закружили, и он позвал меня с улицы. Я вошёл и давай возмущаться, сказал что-то, среди прочего, о наших правах, и это товарищам майорам понравилось, а когда я сказал, что оба мои дедушки были чекистами – больше они Иванова не вызывали».