Василий Нестеренко - Краболов по-русски. Или «С корабля – на Майдан»

© Василий Нестеренко, 2019

ISBN 978-5-0050-9464-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

25 январь, 2014г., район промысла – Татарский пролив.

https://www.youtube.com/watch?v=BMPLGmfGYGA – («Солёный» – авторская песенка в исполнении автора)

Старпом Серёжа за штурвалом – это когда волны становятся квадратными, а из рыбцеха (к примеру, как в данный момент) доносится вопль СЭМа* (аббревиатура Старшего ЭлектроМеханика): – Пантелей,

б…., помоги! Ё. т… м…!

Стало быть, 150 кг. камчатского краба уже сварились и ему одному с этой клеткой из нержавейки, набитой пластиковыми контейнерами полуфабриката при такой дикой качке просто не справиться.

Я быстренько напяливаю резиновые перчатки, матерясь на ходу в адрес пьяного старпома: ведь через пять минут я буду выгружать из морозилки полторы тонны готовой продукции. А это около часа беготни при минус сорока пяти в резиновой обуви по льду морозильной камеры, заполненной смёрзшимися картонными ящиками с готовой продукцией. В моём возрасте надо бы поберечь силы для такого рывка.

В последний момент успеваю помочь горластому корешу избежать принятия ванны молодости в крутом кипятке крабового бульона. А через пару секунд этот уже неуправляемый тельфер каким-то чудом с размаху опускает клеть остывать в чане с ледяной водой Татарского пролива. – У-ух! Как раз в этот момент наша 33-х метровая шхуна почти плашмя ложится в крен.

Вот это душ! Из квадратного чана, в края которого мы оба вцепились, ледяной водопад с кусочками ещё тёплых крабов выплёскивается нам на клеёнчатые фартуки, попадает под куртки и, что самое ужасное, – в мои хорошо просушенные, но растрескавшиеся от старости сапоги, (в которых, как говорит рыбмастер Сеня, уже трое умерло). Они служили специально для погрузочных работ.

– Ну, падла, чиф долбаный, погоди! – вместо спасибо мне, этот бывший зэк с высшим образованием грозит кулаком в потолок, над которым снаружи возвышается не видимая нам рубка со старпомом-судовредителем.

– Дима, в таких случаях зови индонезов, сколько тебе говорить! – Возмущаюсь я, отжимая шерстяной носок. – Так они ж тупые!

– А мне что теперь, в мокрой робе – в морозилку? ё. т… м…! Утешает одно: завтра снимаемся с промысла.

03 февраль, 2014г., порт Пусан.

Индонезы – это гастарбайтеры, которые согласны работать, как и мы, по 16 часов без выходных, но всего за 350 $ в месяц + какая-то непонятная и не гарантированная небольшая премия. Мы, крымчане, хоть и специалисты, но от них далеко не ушли по зарплате. Так сделаны расценки. И это при плотном 16-часовом рабочем дне на путине дорогущего камчатского краба…

А сахалинскую фирму (назовём её «Анус»), в которую я чудом попал после пяти лет перерыва в стаже на седьмом десятке лет, моя жена в интернете так и не нашла. Этакая флотилия летучих голландцев. Три судна, из четырёх, находящихся у них в распоряжении (судя по рассказам «бывалых») – так называемые «воровайки», которые ловят всё подряд без лицензий и квот. А мой m\v «Финиш» – служит лишь для отмывки баснословных барышей, на которые наши хозяева иногда от жиру покупают себе небольшие острова в южных широтах.

Я так и не доработал до конца контракта. Сорок суток предстоящего перегона на северо-запад в окружении «изысканной» компании опохмеляющихся уголовников показались мне, как литератору, бесперспективными. Однажды в ночИ я проснулся от собственного вопля: «Я могу убить!».

За всю морскую практику со мной такое впервые. Оно и понятно: с кем поведёшься… Поэтому, пока не съехала крыша от ментальных адаптаций, я написал заявление на расчёт по состоянию здоровья. Решил съехать отсюда добровольно, насовсем и как можно скорее. Минувшие пять месяцев показались (и не мне одному) тюремным сроком в колонии строгого режима. И за что я себя так наказываю? В первопричине мне, конечно, покопаться не повредит. Но пусть это произойдёт чуть позже и в позе лёжа на диванчике перед телевизором. Каторжный труд так просто не забудется. Даже, если ты окончательно втянулся в ритм, напрочь позабыв о своём писательском предназначении в этом лучшем из миров.

5 февраля 2014г.

Полагаю, что сейчас моё последнее место работы уже сошло со стапелей слип-дока порта Пусан и следует в Мурманск. Ловить всё того же краба-стригуна, но уже в Баренцевом море.

Конечно, деньги нужны. Но меня как будто кто-то схватил за шкирку и потащил домой, в самую гущу украинских перипетий. О последних событиях на Майдане в интернете слишком противоречивая информация. Чтобы не терять вкус к жизни на пути к её познанию, полезно пощупать госпожу как девушку. А вдруг поведётся?

Пренебрегая материальным, я за свой счёт рванул в Киев, где мои друзья по форуму «Боспор» готовы были принять меня на несколько интересных дней.

06.02.2014г. п. Пусан\Киев

Перед отъездом.

Мне как-то один московский йог, отдыхающий в керченском пансионате, задал вопрос «на засыпку»: «Тебе что страшнее: получать удары, или бить?»

– Пожалуй, бить. Помню, как в детстве одногодки-шпанята били меня кулаками по лицу, а я же в ответ, обороняясь, лишь применял захваты, но не бил.

– Ты придёшь к Богу. Рано или поздно – с тобой это случится. – Ответил, поедающий вишнёвый чай-компот совковый йог-самоучка.

Бить противника кулаком по лицу жизнь меня, всё-таки, научила. (Естественно, когда надо было постоять за себя или близких мне людей). Но тогда была речь лишь о драке.

А сейчас передо мной стоит выбор посложнее. В кармане моей куртки лежит тяжёлый рудоносный камешек, поднятый с глубины полутора километров в одной из краболовок.. И я готов применить его как оружие, т.к. физически Абай однозначно меня превосходит. Пусть только рыпнется. Лёжа в шпонке и грея рукой этот камень, я уже всё просчитал: нужен был лишь подходящий момент, чтобы потом быстро избавиться от трупа. Но что-то в последний момент меня тормозило. Ведь этот придурок пусть как-то по-своему, но… любит меня. (Слава Богу, хоть до голубых отношений не дошло). Он поневоле стал частью моей жизни. Хоть иногда эта жизнь состояла из моей готовности умереть, лишь бы избавиться от такой компании. Так что, вроде как предательство какое-то получается.

Поэтому, прощаясь, признаЮсь: «И чего я тебя до сих пор не убил, Абай?». Он удивлённо отстраняется, пошевелив орлиной бровью, и, с шизоидной теплотой, как бы переключаясь на роль благородного персонажа, бурчит: «Ты правильный мужик, Пантелей, уважаю». Обнялись, попрощались.