Кирилл Мямлин - Призрак Белой страны. Бунт теней исполненного (сборник)

– Правильно. Мы воевали! А на войне любые методы хороши. Если мы воюем, так воюем. Дружим, так дружим. Мы, немцы, никогда не продаем друзей как иуды-англичане.

Александр до сих пор не понимал, к чему клонит германский визитер. А тот все больше хорохорился:

– У нас много общего. Фюрер назвал русских братьями. Мы абсолютно идентичны внешне, схожи культурой, традициями, государственным устройством.

– Отныне у нас республика, – возразил Горчаков.

– Сейчас республика. А недавно был верховный вождь. И еще: и вы, и мы придерживаемся идеи мононационального государства; основной народ в абсолютном большинстве.

– Зато Советы подобрали всех инородцев, – хихикнул Альберт. – Русские в СССР уже в меньшинстве. С учетом же того, сколько их перебежало к нам…

Дрекслер сделал ему незаметный жест остановиться, однако Горчаков его уловил. «Что же получается: нашим Альбертиком руководят из Германии?»

– Наконец фюрер и ваш Деникин едины в вопросе иудеев.

– Не совсем, – вступила в разговор Черкасова. – Их действительно не брали офицерами в Добровольческую армию, поскольку многие перебегали к красным. Война – и ничего более.

– А сколько их уехало после войны? – лукаво поинтересовался Дрекслер.

– В Москве и в Америке они нашли своих единомышленников, – пожала плечами хозяйка «Оскольских вестей».

– И они не спасались у вас от погромов?

– Погромы устраивали не Колчак с Деникиным.

– Может, перейдете к сути? – не выдержал Горчаков.

– Я уже перешел. Довольно нам, братским народам, враждовать. Да здравствует союз великих!.. Кстати, я приглашаю вас, госпожа Черкасова и вас, князь, посетить Берлин.

Было видно, что Черкасовой это приятно, и она не прочь воспользоваться приглашением. На лице Александра по-прежнему читались ирония и недоверие. Дрекслер не прекращал атаку:

– Вы женаты, князь?

– Пока нет.

– Тогда тем более следует посетить Берлин. Очень уж хороши наши девушки. Любая с удовольствием выйдет замуж за такого красавца с арийским лицом.

– В России тоже красавиц достаточно, – парировал Горчаков. – И все же, что вы конкретно хотите?

Дрекслер наигранно откашлялся, новая пауза помогала ему отыскать нужные слова.

– Старый Оскол превращается в крупный культурный и деловой центр.

– До этого еще далеко.

– О, нет! Очень скоро он станет одним из новых столпов Русского государства. И Рейх готов помочь ему в процветании.

– Каким образом? – поинтересовался Александр.

– Вложением средств. У вас ведется разработка железной руды, готовится строительство крупного горно-обогатительного комбината. Фюрер хочет, чтобы немецкие компании участвовали на всех стадиях работы.

– А мы тут причем? – удивилась Алевтина.

– Даже очень причем! После войны в русском сознании образ немца утвердился как образ врага. Да еще либеральная пресса изображает фюрера монстром. Но мы стремимся разрушить старые мифы. И ищем здесь союзников. Газета «Оскольские вести» могла бы стать таким союзником.

– Что для этого нужно?

– О, госпожа главный редактор, если бы вы согласились пропагандировать идею Германии как главного друга вашей страны и показать гигантские перспективы Третьего Рейха! Мы создали бы совместный проект с одной из газет Франкфурта или даже Берлина. Безусловно, потребуются средства, Рейх готов их предоставить. Здесь я говорю как официальное лицо.

– Вы нас покупаете, – подытожил Александр.

– Создаем общее предприятие, – осторожно поправил Дрекслер.

– Ну, купить нас не просто, – усмехнулась Черкасова. – Бюджет у редакции неплохой. И администрация города поддерживает финансово. Однако предложение рассмотреть стоит.

– Еще как стоит! – воскликнул замолчавший было Альберт.

Дрекслер поднялся, поцеловал Черкасовой руку, дружески пожал ее Горчакову и с широкой улыбкой попрощался. Стогов бросился его провожать.

– Ну и как? – поинтересовалась Черкасова, когда они с Александром остались одни.

– Побывал я в доме актрисы Федоровской.

– Подожди, что скажешь о только что поступившем предложении?

– А сама как считаешь?

– Почему бы его не принять?

– С какой стати? Терять независимость? Нахваливать чужого дядю, причем – злого и хищного.

– Слышал бы Альберт. Он бы тебя…

– Разорвал. Только у него это не получится.

– Что тебя смущает?

– Не слишком доверяю Германии. Неважно, кайзер там, Веймарская республика или Рейх. Мы им нужны, вот и любезничают. А станем не нужны?.. Меня удивляет, почему ты вообще задаешься подобными вопросами.

– Видишь ли, – задумчиво промолвила Черкасова. – Возникла серьезная проблема. Другим членам редакции не говорила, тебе скажу. Газета перестала приносить доход. Тираж вроде бы не упал, но… этого мало. Надо расти! Покрывать убытки самой, тратить наследство отца я бы не хотела.

– А наша городская администрация?

– Разве от нее многого дождешься! Дрекслер это знает. Я заметила усмешку на его лице, когда сказала о финансовой поддержке газеты со стороны города. Он о многом осведомлен.

– Работа Стогова.

– Его или кого другого. Вероятно, у него есть и свои источники информации.

– Все равно, продаваться немцам…

– Еще ничего не решено.

– Но ты сказала…

– Я сказала: «Почему бы его не принять?».

Алевтина закурила сигарету и, пуская грустные колечки, резко переменила тему:

– Теперь расскажи, что там с убитой актрисой?

Александр поведал обо всем, что увидел и услышал в доме Зинаиды Петровны. Информации, увы, кот наплакал.

– … Более всего смущает, что никто не слышал, как убийца проник в дом. А ведь должен был слышать. Выходит, убийца прятался в доме? Или это кто-то из своих?

– Как можно спрятаться в доме, когда вокруг постоянно снуют люди? – Алевтина постучала в напряжении пальцами по столу.

– Спрятаться можно, если тебя спрячут.

– Тогда опять приходим к тому, что в деле замешаны домочадцы. Кто-то из них показался тебе подозрительным?

– На внешний вид все они ангелочки.

– А что насчет личной жизни Федоровской? Мужчины? Карточные долги?

– Насчет карт… Никогда не слышал, чтобы она играла. Город у нас небольшой, слухи бы быстро разнеслись. Мужчины… Был у нее друг, управляющий банком.

– Я в курсе, – перебила Черкасова, не давая произнести вслух имя священной коровы, иногда подпитывающей и саму редакцию. – А еще?

Горчаков передал слова Лики о черноволосом с усищами. Вроде бы тот имел на актрису влияние.

– Любопытно: черноволосый с усищами, – Алевтина силилась вспомнить, не похож ли он на кого из ее знакомых или друзей. – Корхов ничего не сообщил?

– Дождешься от него чего-нибудь кроме ругани!

– То есть пока ты ничего существенного не узнал?