Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ. 1918-1941 годы

Такой серии провалов, как в 1932–1933 годах, у Разведупра еще не было. Если провалы 25-го в Польше и 26-го в Чехословакии можно было еще списать на болезни роста и отсутствие опытных агентурных кадров, то у провалов начала 30-х была, очевидно, какая-то другая, более серьезная причина. Нужно сказать о них читателю, не ограничиваясь только констатацией фактов провалов. И сказать, чем объясняло руководство разведки перед Сталиным эти провалы.

Постановление Политбюро от 25 мая 1934 года о работе Разведупра можно считать поворотным пунктом в истории военной разведки 30-х годов. И не только потому, что у Берзина наконец-то появился зам и опытный специалист по руководству агентурной разведкой, хотя и из другого ведомства и со своей командой «варягов». И не только потому, что Артузовым была разрушена структура центрального аппарата Разведупра. Главное, пожалуй, в том, что Сталин брал под свой личный контроль военную разведку страны. Артузов должен был быть в Разведупре «его глазами и ушами» (из письма Артузова Ежову). С этой даты разведкой начали руководить другие люди, и Берзин ушел бы из Разведупра после первого же крупного провала. Поэтому в истории военной разведки первого периода на этой дате надо ставить точку.

Структура военной разведки была создана к ноябрю 1918 года и законспирирована в недрах Реввоенсовета Республики под невинным названием Регистрационное управление, или, по сокращенной терминологии того времени, Региструпр. Молодая военная разведка, в общем, успешно действовала во время Гражданской войны против Колчака, Деникина, Врангеля. При этом использовали богатый опыт и знания офицеров-разведчиков бывшей русской армии, привлекая их для работы в качестве консультантов Региструпра. Конечно, были и просчеты, и провалы, вполне естественные для вновь формирующейся разведывательной службы. Но свои задачи военная разведка здесь выполнила. Трудные времена для нее наступили в 1920 году, когда развернулись основные операции советско-польской войны.

Стремительное наступление войск Западного фронта, когда его армии под командованием будущего маршала Советского Союза Михаила Тухачевского дошли до стен Варшавы, породило эйфорию не только в Полевом штабе Реввоенсовета, но и в руководстве военной разведки. Казалось, что все великолепно, мы побеждаем, еще одно усилие, и панская Польша будет стерта с карты Европы и дорога в Германию для частей Красной Армии будет открыта. В этих условиях победных реляций, когда события неслись галопом, вряд ли кто в руководстве военной разведки думал о серьезной разведывательной работе, о заблаговременном создании надежно действующей агентурной сети в центральных районах Польши и в Варшаве, о действующих линиях связи, позволявших своевременно передавать информацию в штаб фронта в Минске и в Москву. Противника явно недооценили, полагая, что можно действовать в разведке старыми методами, пригодными против Колчака и Деникина.

Расплата за промахи и ошибки не заставила себя долго ждать. Военная разведка просмотрела сосредоточение фланговой группировки польских войск под Варшавой. Штаб Западного фронта не получил своевременно информации и не принял необходимых мер. Отборные части польской армии разгромили малочисленную Мозырскую группу, прикрывавшую левый фланг армий Западного фронта, наступавших на Варшаву. Эти армии оказались зажатыми между Вислой, польскими войсками и границей с Восточной Пруссией. Их ждал разгром, потеря всей боевой техники и десятки тысяч пленных и интернированных. Западный фронт развалился, и польские войска под командованием национального героя и спасителя Отечества маршала Юзефа Пилсудского начали наступление на восток. Была освобождена вся польская территория, захвачена Западная Украина и значительная часть Белоруссии вместе с ее столицей Минском (по условиям перемирия Минск с прилегающим районом пришлось отдать обратно). Польская кампания была проиграна, и поражение военной разведки было одной из причин разгрома войск Западного фронта.

Это хорошо понимали в политических и военных верхах. Понимали и то, что в новых мирных условиях тот аппарат военной разведки, который был создан в военное время, уже не может нормально функционировать и выполнять задачи, характерные для мирного времени, и прежде всего против Польши. 6 сентября 1920 года состоялось очередное заседание Политбюро. Присутствовали Ленин, Троцкий, Калинин, Сталин, Крестинский, Рыков. Председатель Реввоенсовета Троцкий внес предложение реорганизовать Региструпр, учтя при этом ошибки и просчеты в польской кампании и необходимость активизации работы военной разведки уже в условиях мирного времени. Надо отдать ему должное – значение военной разведки и в военное, и в мирное время, особенно в преддверии будущих битв за победу мировой революции, он понимал прекрасно. После обсуждения предложения Троцкого для выработки конкретных мер по реорганизации Региструпра создали комиссию в составе Сталина, Крестинского, нового начальника Региструпра Яна Ленцмана, Курского и председателя ВЧК Дзержинского. Дзержинскому было поручено пополнить руководящий аппарат военной разведки опытными и проверенными кадрами.

В постановлении Политбюро было записано: «Для выработки мер по реорганизации Региструпра назначить комиссию из т.т. Сталина, Крестинского, Ленцмана, Курского и Дзержинского с поручением принять меры к усилению разведки на Западном фронте. Созыв поручить Курскому». Курский был членом Реввоенсовета Республики и комиссаром Полевого штаба. Ему подчинялся Региструпр в своей повседневной работе. Возможно также, что Дзержинский получил указание пополнить руководящий аппарат военной разведки опытными и проверенными кадрами. Участие начальника Управления в работе комиссии было также вполне естественным.

Очевидно, участие в этой комиссии было для Сталина первой возможностью пристально и подробно разобраться в деятельности такой организации, как центральный аппарат стратегической военной разведки, понять необходимость той информации, которую он поставлял «наверх», и оценить значение анализа военного и военно-политического положения Республики для принятия в будущем важнейших решений в области внешней политики и международного коммунистического движения. И неудивительно, что, став через два года генсеком, он не выпускал из-под своего контроля деятельность обеих разведок: военной и созданной в декабре 1920 года политической. Дзержинский и как член Политбюро, и как председатель ВЧК хорошо знал руководство военной разведки, часто сменявшихся начальников Региструпра и их замов. Знал, что подбор руководящих кадров был не всегда удачным – не везло военной разведке на руководителей, особенно в 20-м. У всех, кого назначали на эти должности, был один общий недостаток – не любили они эту работу, не лежала у них душа к разведке. Конечно, в условиях военного времени при жесточайшей партийной дисциплине они не отказывались от назначения и шли руководить такой специфической структурой, как военная разведка, не имея ни опыта работы, ни знаний в этой области. Очевидно, и Ауссем, и Ленцман, и особенно Зейбот с удовольствием занялись бы чем-то другим, более понятным для них и более знакомым. Но партия сказала, то есть партийные чиновники в ЦК решили, и надо было хоть и через силу, но подчиняться.