Борис МИРОНОВ - СТАТТЬИ, ВЫСТУПЛЕНИЯ

То, что начали чеченцы, рано или поздно продолжат другие.

Мы должны сыграть на опережение. Никакого "общегосударственного подхода к национальной проблеме" больше уже быть не может! Нельзя больше играть по принципу "и вашим, и нашим". Если волки будут сыты, то овец уберечь не удастся: не надо иллюзий.

Мы не хотим быть овцами.

Государство, равно защищающее всех коренных и временных жителей России без разбора, тем самым враждебно для русских".

Если бы я не знал Севастьянова, не был знаком с ним, не читал его работ, я бы никогда не поверил, что всё это, цитированное выше, писал русский человек, а уж тем более русский националист. Ведь здесь и близко нет русского духа, здесь Русью даже не пахнет. Вот она, для сравнения, Русь, вот он, русский дух: "А мы вас жаловати и за вас стояти и от сторон беречи хотим". Это великий князь Василий III пишет ненцам, хантам, манси в своей жалованной грамоте о принятии их в подданство России. 1525 год. За вас стояти, вас беречи - вот это по-русски! По-русски, когда царь Федор Иоаннович в январе 1597 года наказывает посадским земским людям Сухану Леонтьеву, Сергею Дубровину и Сидору Иванову в Пустозере не забижать местных людишек "чтоб их нихто, никаков человек не обидел и насильства безлепишнова и продаж им не чинили никоторыми делы". По-русски, когда царь Борис Федорович требует в царской грамоте, собственноручно им меченной, чтоб не взыскивали ясак "с татар и остяков бедных, также со старых, больных и увечных". Да что там ясак, если царь Российский на Верхотурье грамоту шлет голове Ивану Воейкову о запрещении брать у тюменских татар дли гонцов подводы, "чтоб тюменским татарам однолично в подводах убытков не было". Вот это по-русски, по-христиански - с добротой, душой и любовью. На том стояла и стоять должна дальше Россия! Иначе это будет уже не Россия, иначе ей не стояти. Это сегодняшние писатели с киношниками все государево строительство Российской империи залили кровью, а ведь документы свидетельствуют и о другом: "а велели мы, холопи твои, Ерошке Хабарову, по наказу, тех князцей, Лавкая и Болточая, и с их улусными людьми, призывать не боем, - ласкою, под твою Государеву Царьскую высокую руку… А Государь наш, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Руси, милостив и праведен, и кровям ничьим не искатель…" Вот это действительно по-русски. По-русски, когда великие князья, цари, государи российские, императоры, самодержцы, принимая под всесильную свою десницу новые земли и новые народы, в жалованных грамотах, указах и манифестах сразу же выказывали свою заботу о них, свою опеку, свое родительство. Государыня Императрица Екатерина II провозгласила в Манифесте о присоединении к России герцогств Курляндского и Семигальского и Пильтенского округа: "Объявляем при том императорским нашим словом, что не токмо свободное исповедание веры, от предков вами наследованной, права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая, в целости соблюдены будут, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные российские по милости наших предков и нашей наслаждаются". А вот как царь Алексей Михайлович отписывал молдавскому господарю Георгию Стефану, соглашаясь с условиями перехода Молдавии в русское подданство: "И хотим вас держать в нашем государском милостивом жалованье и призренье". И он же, царь Алексей Михайлович, отписывал Имеретинскому царю Александру о принятии Имеретии в Российское подданство: "И их людей, и всю Меретинскую землю держати под нашею царского величества высокою рукою в нашем царском милостивом жалованье и во обереганье". Не только кровью и силком, а исторической справедливости ради надо сказать, не столько кровью и силком, сколько добротою, любовью и уважением к другим народам полнилась российская семья, по-родительски принимали русские цари в свою семью новые народы, и их отеческая длань была оберегающей, охраняющей, окормляющей. Да и как иначе могло быть, когда не мы, русские, челом били принять нас в чью-то семью, это нам, русским, челом били. "Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом и пророком нашим Махометом в том, что хощу и должен Е.И.В. своей истинной и природной великой государыне, императрице Елисавете Петровне, самодержице всероссийской, и по ней по самодержавной Е.В. императорской власти и по высочайшей ее воле и збираемым и определяемым наследникам верным, добрым и послушным рабом и подданным бытъ, и все к высокой Е.В. силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том во всем живота своего в потребном случае не щадить. И притом по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Е.И.В. верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может, так как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет", - клялись на Коране в верности России, вступая в ее подданство, казахский батыр среднего жуза Джанбек, казахские старшины младшего жуза Джанбек и Дербишали, казахский хан Абулхаир, султан Ерали, и долги списки тех клятв и имен.

Мы ведь никого к себе ни калачом, ни иным манком не заманивали. Многие народы сами выбрали себе место в России, их жизнь заставляла под Россию идти, искали они и находили в России кто спасение от нещадного внешнего врага, кто от истребительных внутренних распрей, кто от голодной смерти. У всех народов был свой интерес, корысть была оказаться под покровительством сильного, богатого, доброго русского народа. И помимо России было к какому другому, не менее крепкому плечу прислониться, да к кому другому подаваться было, все равно, что из огня да в полымя, идти туда - на унижение идти, в холопы, в рабство, а в Poccии - в pyccкую семью. Каждый народ, приходящий в Россию, убеждался в правоте молвы, что хоть и велика святорусская земля, а везде солнышко. За стол равным сажали, куском хлеба никого не попрекали, воли и веры ничьей не стесняли, чего же было народам в Россию не стремиться, в России не жить, домом ставшую Россию не крепить. Так и строилась Российская Империя: земля - к земле, народ - к народу. И, принимая под свое покровительство новую землю и новый народ, русский народ брал на себя бремя опеки, правда, и оброк обязанностей возлагал на новый народ сполна, но и прав каждому народу отмеривал как равному. Лиха лишнего ни одному народу не перепало, напротив, в тяжкую годину те народы, что числом помельче, старались особо беречь, под ружье лишнего не поставить, а уж чтоб последнего, единственного сына из дома в армию забрать, такое и вовсе немыслимо было.