Борис МИРОНОВ - СТАТТЬИ, ВЫСТУПЛЕНИЯ

На деле оппозиции нет. Нет ни идеи, нет ни силы, которые бы реально, всерьез противостояли власти. Та оппозиция, которую нам показывают, та оппозиция, о которой пишут и говорят, - продукт общественного мнения. Общественное мнение формируют средства массовой информации. Зачем средствам массовой информации показывать мощную оппозицию, которой нет на самом деле? Общественное мнение об оппозиции, созданное иудейской властью, иудейским телевидением, иудейскими газетами и радио, парализует у русских людей стремление к созданию по-настоящему противостоящей власти оппозиции. Народ, живущий сегодня в страхе за собственную шкуру, охотно ловится на пустой крючок, ему только дай повод и он без искры раздует пламя:"Ну, вот же оппозиция! Силища какая! Они им покажут! Не пропадет Россия! " Можно и дальше труса праздновать.

Так называемая народно-патриотическая оппозиция во главе с Коммунистической партией - это ельцинско-зюгановский трюк яковлевской режиссуры, ловко использованный на последних выборах. Ельцин, предавший Россию, Ельцин, продавший Россию, Ельцин, ввергший Россию в нищету .и войну, Ельцин, расстрелявший русский народ, сумел победить оппозицию. Ладно бы сил не хватило, ладно бы это был проигранный бой, нет же, битву просто сдали. Коммунисты еще раз явили безволие, нерешительность, трусость. И никаких уроков не обрели. Продолжают играть с властью в те же игры, продолжают держать в лидерах Зюганова, который с Ельциным, как два жулика за картежным столом, играют на один карман, но изображают соперников. Хорошо дрессированный, в деле проверенный ковровый Зюганов будет выведен и на другой тур президентских выборов, чтобы снова по наигранной схеме одурачить народ.

Не стреляться - стрелять

Мы долго росли и выросли в безответственности, всякий раз находили виноватого в том, что так плохо живем. Лгали, подличали, молчали, потому что, видите ли, так требовало начальство, потому что, видите ли, такая была обстановка в стране по вине прежде - Генсека, теперь - Президента. Мы внушали себе и сами себе находили оправдание, что это они, а не мы, не я конкретно виноват в том, что так бедно, нищенски, бесправно живет моя семья, моя страна. Я живу подло и бедно, не потому что я сам подлый, ленивый, неумный, криворукий, а потому что мне не везет на правителя. Когда свергался очередной вождь мы с ритуальной ненавистью бросались расцарапывать само его имя, злобно и злорадно топтать его ногами, плеваться и веселиться, как будто разом хотели очиститься, отомстить за собственную подлость и лакейство, торопливо старались списать на покойника собственные грехи и делали это всегда с таким упоением, как будто всерьез верили при этом в собственное очищение, да так истово верили, что это вроде как нам и удавалось. Мы всегда готовы были сделать большие глаза:"А мы не знали! Мы даже не догадывались! Мы же искренне верили! Мы и подумать не могли! Да и что мы могли, маленькие люди…" Мы оказались прекрасными выучениками Сиона, всегда стремившегося направлять наше воспитание, "воспитание гоевых обществ", так, чтобы веред каждым делом, еще нужна инициатива, у нас опускались бы в безнадежном бессилии руки. "Нет ничего опаснее личной инициативы гоев,"-подчеркивали сионские мудрецы. Вот для чего убаюкивающий гипноз народных выборов, вот для чего дорогостоящая пропаганда оппозиции с искусственным раздуванием значимости ее лидеров, вот почему у телевидения, газет, журналов, кино и литературы маниакальная тяга к показу насилия и жестокости, к воспеванию преступлений, катастроф, трагедий, чтобы выпестовать у людей страх за свою жизнь, страх за своих детей, высеять и взрастить осознание людьми своей беспомощности и ничтожности перед господствующим в России злом. Гигантская машина иудейской власти, иудейской пропаганды поставлена на службу одному - не дать русскому человеку осознать себя ответственным за творимое зло в отеческом доме. Страх разъедает наши души. Мы напрочь забыли, что трусость в ряду самых отвратительных человеческих преступлений и грехов. "Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц… - учас-rib в озере, горящем огнем…"(0ткр.21,8)

Мы жалуемся на невыносимые условия жизни, что создали для русских иудеи в России. Но разве мы не служим этому злу, хотя бы уже тем, что не оказываем ему ни малейшего сопротивления. Как негодуем в адрес еврейского телевидения, ведущего глобальную информационную войну против русского народа, возмущаемся, что телевидение зомбирует нас, губит души, развращает детей, поганит нашу историю, крушит наши национальные идеалы, уничтожает национальный дух русского народа. Но это мощное, страшное оружие иудеев против русских людей в исправной боевой готовности содержат русские же люди. Не получающие многими месяцами жалованья, униженные, оскорбленные русские офицеры своей безупречной службой помогают врагам своего народа иудеям зомбировать, оглуплять, отуплять народ. Да не проведи офицер суточную корректировку спутников, обслуживающих еврейское телеоружие, и все, испустит дух телесатана, одним злом на русской земле станет меньше. Мы служим злу, порой не отдавая себе в том отчета, но чаще страшимся сами себе в том признаться. "Имейте мужество взглянуть прямо в глаза страшной опасности! - взывал на борьбу архиепископ Никон. - Имейте мужество открыто, прямо, не страшась иудеев, признать эту опасность. Признать, и не полумеры, только усыпляющие народную совесть, принять, а решительно, твердо, бесстрашно и открыто, с достойной русского православного человека прямолинейностью, повернуть руль русской жизни вправо, не обращая никакого внимания на вопли иудейские, на их угрозы, террор, - ведь умирать-то когда-нибудь надобно: не лучше ли умереть, если Бог попустит, с честью, мученически, с благословениями народа, чем быть предателями веры и Руси родной?.. И посмотрите, какой светлый праздник будет на Руси в тот благословенный день, когда она будет освобождена от этого проклятого тумана, чисто масонского либерализма, этих лжесвобод, от порабощающих душу народную жидов, от всех этих бредней, навеянных иудеями, и их приспешниками -предателями родной земли!"

Доведенные до отчаяния русские люди кончают жизнь самоубийством. Только за один год пятьсот офицеров пустили себе пулю в лоб из-за безысходности. Стреляются, как это не тяжко сознавать православному человеку, лучшие, те, в ком не выгорела до тла совесть, в ком оставался стыд перед детьми, женой, родителями; в ком не размыта оказалась ответственность за Присягу, данную Родине, своему народу, понимая, что делает власть со страной, в какую страшную пропасть рушит народ. Одного им недостало в критический час: воли направить оружие не против себя, а против врагов своих, своей семьи, своего Отечества. И тогда бы не было позора для русского офицера, имея в обойме восемь патронов, израсходовать на себя один, оставив семь пуль невостребованными, уйти самому из жизни, оставив здравствовать своих врагов. Позор не только офицерский, позор гражданский, позор национальный. Они сделали свой выбор. Бог им судья, им отвечать за самый тяжкий грех -покончить с жизнью. Богом дарованной. Но загнанные в беспросветье другие должны думать и помнить, что самоубийство - худший вид дезертирства, предательство детей, внуков, родителей, своей семьи, своей России, своей нации. Погибнуть во торжество своих врагов - позорнее смерти не бывает. Не стреляться надо - стрелять. В России сейчас идет война, где даже геройски погибнуть нельзя, надо жить и побеждать' Погибать можно в атакующей шеренге, когда за тобой катится всесокрушающий победно наступающий вал. У нас, русских, ныне иное время, иная война, иной дух в стране, когда наступающий и атакующий должен понимать, что он один. В том нет ничего драматичного. Назначается и одному человеку определять судьбу страны. Как было, к примеру, во Франции в молодые годы царствования Людовика ХШ, когда евреи обрели во дворце могущественного покровителя Кончили и, заполучив все ключевые посты в стране, беззастенчиво и безнаказанно грабили Францию, наживали сказочные богатства. Казалось уже французам, что не вырваться им больше из еврейских лап, когда капитан Витри, заступивший на пост около королевского дворца в сопровождении всего трех гвардейцев, преградил дорогу на Луврский мост всемогущему еврейскому прохвосту Кончини, приближавшемуся ко дворцу в сопровождении многочисленной, как полк, свиты: