В. Лягоскин - На муромской дорожке. Сборник статей в рубрике «Интересное о лесе»

– Это у вас целая династия получается, – с уважением, и долей иронии заметил я.

– В самом лучшем смысле этого слова, – подтвердил Михаил, – а если вы намекаете на конфликт интересов, то зря – мы трое работаем в разных организациях: я – в лесничестве; мать – в ГАУ, а отец – в «Рослесозащите» – это такая федеральная структура…

– Об этом потом, – взмолился я; прежде всего затем, чтобы не прикусить язык.

Михаил Вячеславович тем временем ловко маневрировал служебной «Нивой», которую нам выделили в лесничестве, между устрашающими ямами, которыми, оказывается, «славится» город оружейников уже не первый год.

– Да, – с непонятной гордостью похвалился Михаил Вячеславович, когда «Нива», наконец, вырвалась из города на районную дорогу, не в пример качественнее, – существует даже байка, как один москвич проезжал через Ковров, на пути из Москвы в Иваново.

– И как же?

– А он нанял на въезде в город эвакуатор, загрузил на него свой новенький внедорожник, и вот так проехал весь город – до северной границы, за мост через Клязьму…

Тут мое внимание отвлек рубленый из бревен теремок необычной формы, который я разглядел по левую сторону дороги. Волков притормозил, дал насладиться чудесной картинкой.

– Это контора бывшего Ковровского лесничества; теперь тут мастерский участок ГАУ и пожарно-химическая станция второго типа. Ну, еще много чего интересного…

Я знал, что в должности главного лесничего Михаил Волков работает чуть больше двух месяцев, потому с уважением заметил:

– И все-то ты знаешь!

– А как же, – почти рассмеялся Михаил, – я ведь в этом лесничестве два года мастером леса проработал. Все лесные тропинки и просеки ногами измерил.

– И вот здесь? – я показал на ворота, стилизованные под старинный замок.

– Это еще одна местная достопримечательность, – объяснил Волков, – санаторий имени Абельмана. Рекомендую – недорогое и качественное лечение и отдых. Правда, санаторий недавно чуть не закрылся. – А что так?

– Сейчас увидите.

Автомобиль въехал на горку, и свернул направо; через пятьдесят метров перед нами открылась страшная, совсем не лесная картинка.

– Хо – Хотя это тоже земли лесного фонда, – грустно кивнул Волков, – это бывшая Ковровская городская свалка. Функционировала почти пятьдесят лет. Три года назад решением суда ее закрыли. И в первый же год, оставшись без надзора, она полыхнула. А роза ветров здесь такая, что весь дым несет как раз на санаторий. Вот с тех пор лесничество с филиалом ГАУ здесь в пожароопасный период постоянно и дежурит.

– И долго так дежурить будете?

– По тому же решению суда город должен до конца восемнадцатого года рекультивировать свалку.

– Ага, – догадался я, – чтобы потом здесь можно было посадить лес.

– Точно! – кивнул главный лесничий, выруливая опять на асфальт, – только вот успеют ли…

Я решил отвлечь его внимание провокационным вопросом:

– А объясни мне, Михаил Вячеславович, такой парадокс. Ехал я недавно вот так же, вдоль лесных насаждений. И невольно остановился у посадки – лет пятнадцати. Все сосенки как на подбор – пушистые; хвоя ярко-зеленая – хоть сейчас на открытку. А лесной инспектор, что со мной ехал, подсказал, что это бывшее поле, и что сосны эти никто не сажал – сами выросли. Так называемый самосев. А чуть дальше он мне показал лесные культуры того же возраста. Так их на открытку никак нельзя было снимать.

– Это понятно, – кивнул Михаил, – в первые годы такое естественное насаждение будет выигрывать – ведь там произошел отбор; выжили сильнейшие. А на питомнике мы ухаживаем за каждым сеянцем, и шанс на существование имеет и те, что в естественных условиях не выжили бы. К тому же, в первые годы жизни на рост и развитие культур имеет то обстоятельство, что сеянцы или саженцы мы выкапываем, храним, перевозим, и сажаем – не факт, что каждый по всем правилам. Это травмирует растения; нужно какое-то время, чтобы они догнали, и перегнали тот самый самосев.

– А догонят ли? – усомнился я – живой пример, который озвучил, стоял перед глазами.

– Из обычных семян – вряд ли, – согласился Михаил, – но если применять семена первого класса качества, или с улучшенными наследственными свойствами, то обязательно догонят и перегонят. Но о семенах лучше в том самом теремке – там находится семенная база филиала.

– Об этом потом, – я чуть не замахал руками, делая уже не первую зарубку в памяти – что еще нужно будет тут посмотреть.

Потому что «Нива» вырвалась из-под крон вековых сосен, и слева мы увидели Клязьму. Промелькнула большая беседка, вокруг которой стояли по-зимнему мрачные дубы, потом еще одна – на полянке в сосняке. При виде последней я даже присвистнул, и даже попросил остановить автомобиль, чтобы запечатлеть на память: «Массив натурального дерева!».

– Про беседки говорить будем? – повернулся ко мне Михаил.

Я, сделав еще одну закладку в памяти, лишь отмахнулся. Справа по ходу движения показались дома, и «Нива» снова замедлила ход.

– А это бывшее Клязьминское лесничество, – пояснил с горечью в голосе Волков, – бывшая производственная база бывшего лесхоза. Теперь тут один мастер леса, Виктор Николаевич Ожегин – к нему надо будет обязательно заехать.

Я лишь кивнул: «Потом!».

– А еще… я здесь тоже поработал, – улыбнулся провожатый, – лесником, мастером леса, помощником лесничего, и начальником участка… А вот это – мой дом.

Он показал на сверкнувшую серебром на солнце крышу за высоким забором, и я сделал еще одну зарубку в памяти – были у меня вопросы по таким вот крышам.

Михаил у дома останавливать автомобиль не стал, но через полкилометра прижался к обочине, и пригласил меня проверить состояние участка лесных культур.

– Это, – с гордостью заявил он, – в нашей семье считаются неофициальными именными культурами Волковых. Их сажал я, когда работал в лесничестве мастером леса – в тот день родилась моя старшая дочка. Ровно восемнадцать лет назад. Так что Наталья у меня теперь совершеннолетняя, а эти соснам еще расти и расти. Хотя они и ее, и меня в росте давно обогнали! Здесь я тоже запечатлел главного лесничего – на фоне лесных культур, посаженных им еще в прошлом веке.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».