Газета Завтра - Газета Завтра 207 (46 1997)

Это была высокая и ничем не обоснованная плата. Потому что принятые в 1991 году Литвой, Латвией и Эстонией документы о независимости требовали восстановления их взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года. И это была по целому ряду причин самая выгодная для стран Прибалтики временная маркировка, связанная с весьма серьезными обстоятельствами. Но, черпая выгоды из такой маркировки, “младшие братья” вынуждены были одновременно в одном пакете принять и издержки! А они были - и немалые. Издержки для них и приобретения для России. Это было связано с тем, что договор о статусе советских войск в Прибалтике был подписан не в 1940 году, которым прибалты маркировали разрыв отношений. Нет, этот договор был подписан в 1939 году, то есть за год до этой даты. Тем самым провозглашение независимости и взаимоотношений с СССР по состоянию на июнь 1940 года, очевидно, не предполагало вывода советских войск из Прибалтики. Они могли там стоять сколь угодно долго, выходить на выгодных для России условиях и т.д. Такая возможность была преступно упущена российским политическим руководством и МИДом РФ. Оставим в стороне вопрос о том, под чью диктовку принимались вредные для России решения об ускоренном выводе российских войск из Прибалтики. Фактор зависимости, бесспорно, имел здесь существенное значение. Но не меньшее значение имело заискивающее желание как-то подмазать “младшего брата” так, чтобы он, размякнув от уступчивости “старшего”, хоть как-то восстановил родственные отношения. Прибалты понимали этот синдром “старшего брата”, эту пустую тягу к восстановлению безвозвратно ушедшего. И мастерски спекулировали на этой тяге и этом синдроме, многому научившись по части таких спекуляций еще в эпоху СССР.

Так возник бредовый план поэтапного вывода войск из стран Балтии до 1999 года. План, ставший первым этапом на пути ложного движения в формуле надежды на восстанавливаемое родство. И это, подчеркнем, если не учитывать утерянных возможностей в эпоху перестройки, когда Прибалтике можно и должно было навязать правильную логику выхода из Союза, сохранив собственность, права населения, обеспечив возможность дробления территорий. Это было бы шагом к выстраиванию новых формул отношений, свободных от синдромов заискивающего родства. Тогда было потеряно это. Потом - возможности иной формы диалога по размещению войск и военных баз. Потом…

Второй этап в движении по ложному пути, связанному с попыткой купить уступками сохранение некоей псевдородственности, был связан со сдачей Россией прав русскоязычного населения на территории Прибалтики. Потеряв собственность, потеряв все, что связано с логикой нормативного выхода, сдав на этом Союз, потеряв, далее, уже в эпоху “демократов”, важные стратегические объекты и пункты базирования, которые можно было сохранить, играя на противоречиях между маркировкой выхода в рамках 1940 года и подписанием договора о войсках в 1939 году, Россия еще сохраняла, как минимум, возможность эффективно повлиять на решение вопроса о гражданстве.

Однако для этого надо было отказаться от логики заискивающего родства и встать на жесткую позицию межгосударственных отношений в рамках международного права. Вместо этого начались сдачи “своих кровных” в обмен на пустые надежды, что “младший брат” как-то опамятуется и восстановит родство. В итоге “младший брат” еще раз мастерски спекульнул и получил сверхкрупные дивиденды на привычных для него спекуляциях. Хотя в договорах с Россией 1991 года все три республики дали совершенно определенные обязательства гарантировать “русскоязычному населению право получения гражданства в соответствии с их свободным волеизъявлением”. Однако только одна Литва осталась верной своему слову, приняв закон о гражданстве, реализующий “нулевой вариант” - гражданами республики могли стать практически все ее жители, независимо от их этнического происхождения. В Латвии и Эстонии закон о гражданстве стал, по сути, инструментом для лишения “балтийских русских” политических прав. Здесь оказались бессильны не только российские дипломаты, но и представители международных организаций (ОБСЕ и СЕ), неоднократно высказывавших претензии к законодательствам Латвии и Эстонии, подвергающим дискриминации русскоязычное население в этих странах. Более того, комиссару ОБСЕ Максу ван дер Стулу, побывавшему в ноябре с очередным визитом в Риге, пришлось выслушать упреки президента Улманиса в том, что Латвии не оказывается помощь в… (внимание!) “интернировании неграждан”(!). И даже после этого Россия не отказалась от логики заискивающего родства. Тогда “младший брат” начал наглеть уже через край.

Этап третий. Так называемый пограничный вопрос. Если уже можно было, как угодно, закручивать логику временных соответствий и разрывать системность политических договоров в военном вопросе, то почему не пойти тем же путем в вопросе территориальном? Прибалты недолго думали перед тем, как начать очередной тур сверхнаглых спекуляций на родственности. Уже 12 сентября 1991 года Эстония объявила недействительными послевоенные решения Верховного Совета СССР, возвращающих Ленинградской и Псковской областям Российской Федерации ряда территорий Эстонии, отошедших к ней по условиям грабительских договоров 1920 года. 22 января 1992 года аналогичное решение было принято Латвией в отношении Пыталовского и Палкинского районов Псковской области. Основанием для такой позиции стала провозглашенная “правопреемственность балтийских современных государств и республик 1920-х -1940-х годов”.

То, что в этой логике 20-х годов начинала хрустеть вся система политических координат, а ее системное задействование означало крупнейшие потери для той же Прибалтики и крупнейшие выгоды для России, прибалтов не пугало. Они уже научились вырывать из любой системности лакомые куски, пользуясь феноменом обиженного родст- венника и спекулируя на якобы еще не потерянных родственных возможностях. И в вопросе о территориях они хотели разыграть тот же блеф еще раз и получить еще раз сверхвысокие дивиденды.

Надо отдать должное, что в данном вопросе “старший брат” попытался отбросить тактику “заискивающего родства”. Россия заняла в пограничном вопросе однозначно жесткую позицию в рамках строгой логики межгосударственных отношений без всяких “старших и младших братьев”, без родственности, обиженности и пр. И именно такая позиция как раз и дала нужный результат! С Эстонией (в 1995-м) и Латвией (в 1996-м) начались официальные переговоры о демаркации и делимитации границ. И самым милым образом, без обид и подгнившей родственности, вопросы оказались рассматриваемыми и решаемыми. Так бы поступить и в других случаях! Ан нет.