Дмитрий Новоселов - Форс-мажор

В машине, закурив «парламент», Виктор сказал:

- Вчера краем уха слышал, что Нелька с ментом хотят поручить тебе фирму.

- Чушь. Я не потяну. И не было такого разговора.

- Якобы это пожелания самого Игорька.

- Ему что, угрожали?

- Не знаю, - он картинно затянулся. - А ты точно ничего не видел в тот вечер?

- Даже если и видел, то все без толку. А на фирму лучше поставить тебя. И опыт больше и масштабы. Я так - мелочь. Тем более, ты с ним начинал.

- Мне это на хрен не нужно. Своих дел по горло. А ты сразу не отказывайся, если что, помогу.

- Исключено, - сказал я твердо.

- А мент тебя не любит, - усмехнулся он. - Не очень лестно о тебе отзывался.

- Взаимно. Тупой, самодовольный тип.

От нечего делать я рассматривал внутреннее убранство машины. «Лексус» - и есть «Лексус». Машина была почти новой. Большинство кнопок, мне, владельцу десятки, были незнакомы. Когда мой взгляд остановился на сотовом телефоне в держателе, тот зазвонил высоко и противно. Я вздрогнул. Новый коммуникатор стоил никак не меньше штуки баксов. Этой дорогой игрушкой Витек воспользовался привычно и без всякого понта.

- Привет, - сказал он в трубку. - Да. Как договаривались. Начнем с «Вечерних огней». Дальше видно будет. В одиннадцать.

- Не желаешь отдохнуть? - спросил он меня, положив трубку. - Мы с приятелем собираемся сегодня зависнуть в ночном клубе. Присоединяйся. Возьмем блядей…

- Мне бы выспаться, - отказался я.

- Ну, смотри, - не стал настаивать Виктор.

Я попросил его, чтоб он высадил меня на противоположной стороне проспекта, около подземного перехода, за квартал до моего дома. Мне хотелось пройтись. Грубо нарушив правила, Виктор перестроился к обочине и долго ехал вдоль бордюра в поисках сухого места. В результате мы остановились метров на тридцать дальше. Поблагодарив Ефима, я перемахнул через красное ограждение и пошел вдоль аллеи в сторону аквариума остановки.

Впереди меня шел прохожий в демисезонном пальто мышиного цвета, в белой с черными пятнами собачьей шапке. Я ходил в такой шапке до четвертого курса института. Прохожий слегка сутулился и был явно не в себе. Кто весной ходит в собачьей шапке? Да и кто вообще в наше время ходит в таких шапках? Он очень медленно стал спускаться в подземный переход. Я бы мог давным-давно его обогнать. Но, обгоняя, я бы не удержался и посмотрел ему в лицо. А мне не хотелось.

На лестнице из перехода послышались звуки музыки. Попав в свет неоновых ламп, я увидел девчонку с короткой стрижкой со скрипкой и лохматого парня с гитарой. Девчонка приготовилась петь, ее лицо исказила гримаса вдохновения, рот приоткрылся. В тот момент, когда из ее уст послышались первые звуки, в поле моего зрения опять попал мужик в собачьей шапке. Мужик, девчонка и кафельная плитка стен перехода слились в одну картину. На долю секунды я переместился на пятнадцать лет назад. Это не было дежа вю, я просто поймал ощущение того времени, даже почувствовал запахи. От кайфа у меня подкосились ноги. Я прислонился к столбу и попытался закрепить в себе это чувство, но оно быстро улетучилось, и я снова очутился там, где стою, в настоящем времени. И только сладкая ностальгия растеклась по всему телу.

- Зеленый червяк электрички, Раздавленный солнечным светом, Подох между лесом и городом, Уткнувшись в красный фонарь.

В вагоне напротив девочка, В окошко выставив личико, Забавно корчила рожицы, Ловила губами январь, - пела некрасивая девчонка.

- Ту ду, ту ду, - подтягивал длинноволосый парень.

Я лелеял в себе ностальгию. Я стоял, слушал музыку и пытался разобраться, почему мне так радостно от обрывков воспоминаний. Неужели я был так счастлив десять лет назад? Вряд ли.

Музыканты обратили на меня внимание. Видимо, решив, что я - клиент перспективный, они стали петь особенно старательно. Я бросил им в футляр из-под скрипки тридцать рублей. Девчонка послала мне воздушный поцелуй. Их собственный репертуар быстро иссяк. Они спели по моей просьбе «Дождь», «Свечу», «Ночную птицу». Когда зрителей прибавилось, я превратился в отработанный материал, и менестрели стали выполнять пожелания тех, кто еще не раскошелился.

Пели они хорошо. Но в переходе было холодно и сыро. Нужно было идти. Когда они замолчали, чтобы перекурить, я зачем-то подошел к ним и сказал:

- Ребята, что вы тут мерзнете? Пошли ко мне, я тут рядом живу. У меня тепло. Попоем.

- Ты один? - подозрительно спросила девчонка, выдохнув мне в лицо табачный дым.

- Один, - ответил я. - Выпивка есть.

- Хавчик имеется? - спросил парень.

- Найдем.

Они переглянулись и стали собирать инструменты.

Познакомились мы в гастрономе, куда зашли по пути, чтобы купить хлеба и кока-колы. Девчонку звали Жанна, ей было двадцать лет, парня - Стасик, на год старше. Студенты. Фенечки, джинсы, челки. У Жанны по три серьги в ухе. Оба довольно чистые для музыкантов и хорошо одетые для студентов. Стасик с юношескими угрями. Никаких признаков вежливости по отношению ко мне, легкая снисходительность. На сегодняшний вечер я должен был заменить им подъезд.

Кроме хлеба и газировки я купил еще палку колбасы и бутылку водки на всякий случай, хотя дома у меня ее должно было быть немерено.

В квартире они вели себя очень прилично. Помыли руки, Жанна помогла мне накрыть на стол. Мы сели на кухне. Ели, пили и пели. Я быстро захмелел. После третьей рюмки Жанна попросила разрешения позвонить какому-то Антону и пригласить его сюда, дескать, они сегодня должны были с ним встретиться, он сидит и ждет звонка. Я великодушно согласился и попросил спеть «Поворот». «Поворот» они не знали. Молодежь…

Через две песни в дверь позвонили. Я высказался на тему, что их Антон очень шустрый, но это оказался не Антон. На пороге стояли подполковник Спарыкин и Неля.

- Я ведь просил тебя не уезжать, - сказал Спарыкин и вошел в квартиру, слегка толкнув меня в глубь коридора.

Следом за ним вошла Неля.

- Нам нужно поговорить, - сказала она.

- У меня гости, - возразил я.

В подтверждении моих слов в дверном проеме возник Стасик. Не поздоровавшись, он протиснулся между мной и Спарыкиным и прошел в туалет.

- Он что такой лохматый? - очень громко спросил подполковник. - Гомик, что ли?

- Музыкант, - сказал я.

Спарыкин прямо в обуви прошел на кухню, посмотрел на Жанну, на гитару и на стол. Зрелище не доставило ему удовольствия.

- Ну-ка спой что-нибудь, - сказал он Жанне, затем оглянулся на меня. - Может, я желаю присоединиться.

- Я про «Катюшу» песен не пою, дедушка, - сказала Жанна.

- Алексей Лукьянович, не надо, - сказала Неля. - Пусть они сидят здесь, а мы поговорим в комнате.

- Ладно, - сказал подполковник, глядя в сторону Жанны и вернувшегося Стасика. - Дети, двадцать минут, чтобы я вас не видел. Сидите на кухне тише воды, ниже травы.