Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #7

Розпрягайте, хлопщ, кот Та лягайте спочивать. А я пщу в сад зелений, В сад криниченьку копать…

СЕНИН Виктор Тихонович родился в 1939 году в г. Марганец Днепропетровской области Украинской ССР. Окончил Ленинградское высшее военно-морское училище подводного плавания, служил на Балтийском флоте. В 1967 году окончил Ленинградский государственный университет, работал собкором газет «Советская Россия» и «Правда», заместителем главного редактора «Ленинградской правды», а затем, в годы «перестройки», первым заместителем председателя Ленинградского комитета по телевидению и радиовещанию. С1994 года - директор Санкт-Петербургского филиала Межгосударственной телерадиокомпании «Мир», с 2002 года - председатель МТРК «Мир». Автор книг прозы «Полынное счастье» и «Сын Фараона», а также многих публицистических книг. Награждён орденом «Знак Почёта», орденом «Содружества» (высшая награда Межпарламентской Ассамблеи СНГ) и другими наградами. Живет в Москве

В селе о парне худого слова не услышишь. Землю пашет по весне, пшеницу в страду убирает - усталости не знает, песни казацкие распевает. Да с такой удалью поет, что и другие подбоченятся.

Особенно неутомим Павло в пору жатвы, когда пшеница на ланах налитой колос к земле клонит, когда дорог каждый погожий день. Машины от комбайна Лаптея зерно на ток возить не успевают, шоферы к ночи с ног валятся.

- Пожалей ты нас, чертяка, - просят Лаптея, - в глазах дорога, дорога…

- Эх вы, тюхти! - насмехается Павло, сидя за штурвалом комбайна. - К женкам потянуло! Так и скажите! Отдыхать будем, когда дожинки справим! Последний сноп обмолотим - и гуляй душа!

Землю, кажется, обнял бы Павло и баюкал, как баюкают дитя малое. Уходить из кабины комбайна не хочет, жалеет, что день так быстро истаял, перепела раскричались: падь-падем, падь-падем… Жди теперь восхода солнца, жди, когда роса спадет.

Не нахвалят парня женщины: и трудяга, и статью не обижен - ростом вышел, косая сажень в плечах. Такой обнимет да к сердцу прижмет - мать родную забудешь. И поглядывают девчата жарко, стыд теряют, пытаясь Павла очаровать и сделать из него заботливого хозяина дома, главу большого семейства.

Одна беда с Павлом: поднесет кто полустаканчик, чтобы отблагодарить Лаптея за труды его, и пропал парень. Выпьет из вежливости, поморщится и решительно отодвинет вновь налитый полустаканчик. А хозяин в обиде и настаивает не брезговать, мол, от чистого сердца предлагает, когда еще случай выпадет.

После второго полустаканчика Павло становится сговорчивей, повеселев, сам к бутылке тянется, просит налить чуть-чуть. Да и опорожнит поллитровку, а после бродит неприкаянный, ищет, где можно еще выпить. Завалится под конец в бурьян и спит. Наткнется кто из соседей, доведет или дотащит пьяного до калитки его родной хаты и кликнет Лаптеиху, чтобы принимала сына. Выскочит женщина, всплеснет руками, ударится в слезы, понимая постыдность положения, проклиная в беспомощности того добродея, который поставил на стол горилку.

Проспится парень, прячется от стыда по задворкам и в кукурузе на огороде. Не выдержав, идет к кому-то из соседей, просит дать опохмелиться. Напивается, в злобе и безысходности крушит, что под руку подвернется. Лаптеиха от горя уходит из дому. Люди жалеют её, успокаивают, а кто и рукой махнет, мол, нечего так убиваться, конченый Павло человек.

В дни загула сына Лаптеиха ходит черная лицом. Выгонит утром корову с теленком на пастбище и спрячется в хате. В обед подоит корову, курам посыплет зерна и снова запрется в доме. Скажет кто слово из жалости, раскричится в сердцах, дескать, за своими детьми следите, а в чужую семью нечего совать нос. Жизнь такая, пропади она пропадом: мать родная сыну не указ.

Не вытерпев муки, пошла тайком в церковь, что в поселке железнодорожников. Долго била поклоны перед образом Пресвятой Богородицы, упрашивая Пречистую помочь немощным матери и сыну избавиться от напасти. Вышла из церкви, перекрестилась, а потом… тайком поехала к знахарке, купила какое-то зелье.

Только ни молитва, ни зелье колдовское не помогли. Не пьет Павло месяц и два, человеком ходит, песни распевает, каждому встречному на улице рад. Пока злая душа рюмку не поднесет. И снова Лаптей в такой загул ударится, что мать готова руки на себя наложить.

Виной всему любовь окаянная. Верно люди говорят, что нет от неё лекарств и заклинаний. Попал человек в сети и сгинул: иссушит любовь, в могилу сведет. Или по миру пошлет скитаться. Поведи только речь о любви несчастной, сразу припомнят случаи, такого понарасскажут, что оторопь берет.

Глаза с крутым изломом черных бровей, коса до пояса, голос звонкий - это и приворожило Павла, лишило сна и покоя. Многие парни увивались за Галинкой, но она остановила свой выбор на Павле. При встрече с Га-линкой он терял дар речи, краснел, становился мягким и покладистым, а

Галинка лишь смеялась, замечая неуклюжесть парня, понимая все и осознавая свою власть.

Как ни суди, а Галинка была старше на год, что в молодую пору многое значит. Парень телок телком, а девушка уже знает тайное, заманивает в хитроумно сплетенную сеть, подталкивает к поступку, тихо уступает ласкам.

Жила Галинка с матерью в старой приземистой хате на краю улицы. Хату под крышей из шифера они купили без огласки. Кто-то знакомый порекомендовал, узнав, что в Пологах хиреет без присмотра домик с огородом и вишневым садом. Новые хозяева объявились в селе скрытно. Спешили сельчане по делам и останавливались в удивлении, увидев, как из трубы пустующей еще вчера хаты тянется к небу дым от плохого топлива.

Мать Галинки, еврейка, устроилась работать фельдшером, людей сторонилась, ничего о себе не рассказывала. И люди не лезли к фельдшерихе с расспросами - женщина городская, образованная, ногти красит. Но главная причина отчуждения крылась в другом: худая фельдшериха много курила. В селе на мужиков покрикивали и выгоняли на улицу, а тут женщина тянет папиросу за папиросой, голосом басит прокуренным. Люди богомольные, у кого в чистом углу под рушниками иконы, фельдшериху в дом не приглашали.

Огородом и садом фельдшериха не занималась, жила на зарплату. Земля под окнами пустовала. Казалось, возьми лопату, вскопай грядку под огурцы, капусту или помидоры посади. Труда особого не требуется. Под солнцем каждый росток к свету потянется и зацветет. Но фельдшериха равнодушно смотрела на землю, а огурцы и помидоры покупала.

Уродились в саду вишни - нарвет миску для удовольствия. Или компот сварит. Остальное расклюют скворцы. Налетают стаей, усядутся на ветках и с криком клюют ягоды, разбрызгивая сок на листья.

Двор фельдшерихи тоже пустовал: ни кур, ни поросенка хозяйка не держала. Словом, существовала, как перелетная птица: задумала и снялась с места, ни о чем не печалясь, ничего не жалея. Да и жалеть было нечего: хата в зарослях мальв и бурьяна доживала свой век. Уедет человек, и забудут вскоре: разве старое подворье напомнит о житье-бытье, какое теплилось здесь, чуждое и непонятное деревенскому укладу.