Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #7

Тишков вновь и вновь пытается утвердить на голом месте конструктивистский подход, разрушив для этого фронтально противостоящий ему солидарный взгляд отечественной науки: "Мы бы хотели отметить особое значение конструктивистского подхода по двум причинам: во-первых, он все еще остается абсолютно чужд отечественному обществоведению и, во-вторых, именно общественная практика посткоммунистического

пространства демонстрирует изобилие примеров в пользу конструктивистских интерпретаций этничности и этнического конфликта". Однако никакого "изобилия примеров" Тишков именно что не приводит.

Не имея, видимо, настоящих аргументов, Тишков пытается подтвердить свою позицию то якобы международно признанными научными стандартами, то якобы международно признанными научными авторитетами. Забывая, что, во-первых, наука не любит однажды и навсегда установленных стандартов, а во-вторых, что в нашей стране сложилась цельная, непротиворечивая и устойчивая традиция в социальных науках, рассматривающая те же проблемы с диаметральной, противоположной позиции. Твердокаменный "демократ первой волны", Тишков пытается убеждать нас в неполноценности этой традиции по сравнению с западным образцом. Он свято убежден в непогрешимости американской этнополитической модели и, быть может, именно поэтому так явно пренебрегает аргументацией. Ведь для него США - пример и идеал.

Именно как величайший позитив, достойный не просто подражания, а повсеместного утверждения, приводит он данные американской статистики: "В США, по переписи 1980 г., 12 млн граждан не смогли определить свое этническое происхождение по народу-предку и назвали таковым "американское", а более 80 млн указали смешанное происхождение". Как хорошо было бы, с точки зрения Тишкова, чтобы и в России население определилось бы подобным образом именно как "российское", а не русское, татарское, бурятское и т. д.! Ведь, по его мнению, "оснований признать существование общероссийской гражданской общности, а тем более предпринимать усилия по ее укреплению более чем достаточно", поскольку "рядовое сознание граждан здесь более гомогенно, чем сознание и установки интеллектуальных и политических элит". А уж коли пока что с тотальным "россиянст-вом" не вытанцовывается, то, по крайней мере, надо взять пример со Штатов в формировании высших властных структур. И начать надо "с недавнего примера формирования президентом США Б. Клинтоном состава новой администрации. Президент открыто сформулировал принцип, что его кабинет из 14 человек должен "выглядеть, как Америка", то есть отражать этническую, расовую и половую мозаику общества… В итоге специальных усилий в кабинет вошли 4 афроамериканца, 2 испаноамериканца, 3 женщины и еще 2 женщины заняли должности, приравниваемые к членам кабинета. Этот же принцип сейчас проводится при заполнении примерно 3 тыс. высоких должностных постов, которые обычно переходят к сторонникам победившей партии". На мой взгляд, в таком подходе нет ничего, кроме дешевого популизма и злостного идиотизма, но для Тишкова это - образец!

Американские и канадские стандарты играют роль шор на глазах Тиш-кова; но мы-то видим принципиальные отличия этих стран от России, не позволяющие применять данные стандарты в нашей стране. США и Канада - страны, созданные эмигрантами, пришельцами, вторженцами; у этих стран нет и по определению не может быть государствообразующего народа. В России такой народ есть, он один-единственный, и этот народ - русские. Там "нация" - это фикция, обозначающая некий случайно сложившийся мозаичный конгломерат народов (именно поэтому Тишков и утверждает, совершенно ошибочно, будто "нация есть многоэтничное по составу образование, основными признаками которой являются территория и гражданство"). В России же есть русский народ, создавший некогда здесь свою государственность и самоопределившийся на всей территории страны. В США коренные автохтонные народы загнаны в резервации, а все остальные пользуются нравственно оправданным равноправием - все будучи равными по положению пришельцами. В России же русские упорно не идут (и не пойдут!) в резервации, и никакое "равноправие" не кажется им справедливым в стране отцов, которую они столетиями берегут от хищных пришельцев.

Основная беда Тишкова, однако, не в том, что он видит в писаниях отдельных западных теоретиков и в практике отдельных западных стран достоинства, коих там нет. Беда еще и в ущербности его личной жизненной позиции, его credo, о котором он проговаривается невзначай, но очень характерно. Судите сами:

"Человек рождается и живет прежде всего не для служения группе/нации, а для собственного социального преуспевания. И свободу индивид

обретает не в ассоциации, а в диссоциации от группы". Этот принцип "демократического устройства общества" Тишков считает настолько важным и ценным, что дословно повторяет его в книге еще раз.

О том, что сугубо эгоистический, "шкурный" подход является для Тиш-кова глубоко органичным, как и о том, что он сильно ошибся, экстраполировав этот подход на бесконечно чуждый ему русский народ, говорит ошибочный прогноз, сделанный Тишковым с уверенностью пророка: "Главная "неожиданность" ожидает русских к моменту очередной переписи населения в 1999 г. По нашему прогнозу, произойдет резкое уменьшение доли русского населения в России (возможно, с 82% до 70%), но не столько по причине более низкой рождаемости. Миллионы россиян смешанного происхождения, до этого заявлявшие себя русскими, предпочтут сменить свою этничность и "перейти в другой народ" под воздействием социально-политических и культурных обстоятельств… В нынешней и будущей ситуации быть русским может стать менее "выгодно", чем, скажем, евреем, немцем, греком или корейцем, т. к. это обещает лучшие шансы на эмиграцию в страны с более высоким жизненным уровнем и лучшими возможностями для профессиональной деятельности. Отныне безусловные преимущества для лиц смешанного происхождения предоставляет переход в категорию титульной национальности на территории российских республик. Это особенно скажется на этническом составе населения регионов давних культурных контактов с высокой долей смешанного населения, где до этого часто предпочтительный выбор делался в пользу русской национальности (Поволжье и Северный Кавказ)". Как известно, Тишков крупно ошибся, даже слишком крупно для директора НИИ: процент русских в России практически не изменился. Важность "шкурных" мотивов для русского человека он явно переоценил, напрасно посудив о нас по себе.

Здесь мы отчетливо наблюдаем другую ахиллесову пяту Тишкова: его отношение к русскому народу, его понимание русского вопроса. Русофобия (в обоих смыслах слова) высокопоставленного чиновника очевидна. А ярая настойчивость, с которой он выступает против русских прав и интересов, а также против русских националистов - защитников этих прав и интересов, заставляет подозревать глубоко личные, интимные мотивы. Будучи главным автором ельцинской концепции национальной политики (официального документа, имеющего некоторую юридическую силу), он постарался внести в нее принципы, противоречащие интересам русской нации. Как сам он с гордостью отчитывается, "это была первая попытка провести в официальном документе мысль, что права гражданина выше прав нации". Во что вылился этот подход? Вот отчет Тишкова: