Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2008 #8

Когда их, юношей, вывели перед строем, перед множеством собравшегося народа, они показались сами себе растерянными мальчишками. ечно спорящие о вселенских вопросах, они застеснялись, как от какого-то позора, и не знали, куда девать руки, глаза, а лицам стало жарко, словно устремившиеся на них тысячи глаз слали, подобно лучам, свое тепло.

Каждый по-своему, конечно, но оба вынесли из этого, казалось бы, приятного события не то что растерянность, но, пожалуй, потрясение, которое они пронесли потом через всю жизнь и которое в последующем не раз повлияло на выбор ими своих путей, на принятие важных решений. Они в тот момент каким-то странным образом испытали совершенно противоположные чувства - одновременно и гордость от перепавшей им толики славы, и некий позор выставления на всеобщее обозрение и будто бы порицание… да, эфемерность как людской славы, так и людского порицания. Как ни странно, они ощутили, что славу и позор разделяет лишь тончайшая и зыбкая перегородка.

Да, у кого-кого, а у людей всеобщее ликование одобрения и поощрения в одночасье, в единый миг может обратиться в свою противоположность - ненависть и проклятие…

Их окружал, они поняли, неустойчивый и ненадежный мир, в котором противоположности зыбко перетекали друг в друга, а то и сливались, смешиваясь, взаимно растворяя и растворяясь, - чтобы тут же разделиться опять… Перед ними был Мир текучих и неуловимых смыслов, полный неопределенности и потому человеческих в нем сомнений.

Мир, где все, казалось бы, нарочито перемешано, свалено в одну кучу, и не разобрать, где добро, а где зло, где правит истина, а где злодействует

намеренное заблуждение. И каждому из них предстояло найти в нем свой Путь.

Дружба и истина

конце обязательной службы пути друзей разошлись, как кажется, навсегда.

Но это лишь кажется, лишь при жизни на этой земле. А если заглянуть за ее горизонт, то там, должно быть, предстоит им вечная встреча, и можно надеяться, что разрешатся, наконец, все их споры, и обретут они свет истины…

А пока Дин Хун, отбросив всякие сомнения, твердо решил связать всю свою жизнь с охраной границы. Он понял, что это его единственное земное предназначение, судьба, предопределенная свыше…

- Ну и ну!.. - Так неопределенно промычал, узнав его окончательное решение, Ли Эр и покачал головой, почему-то подергал свое длинное ухо. - Странно! И ты добровольно идешь на это?

- Я понял, что это мое… как это говорится? Призвание, да.

- Странно, как может быть призванием то, что разделяет созданный севышним Тенгри единый мир… Это же великое недоразумение, пойми! Ну, нельзя делить между людьми землю и небо, нельзя ограничивать созданное без всяких границ, препятствовать свободному передвижению вольного человека. от ты представь себе единое море, а по нему ходят вольные волны, ветер гуляет из конца в конец, и везде одинаковое солнце, дождь ли, радуга. А под водой рыбы плавают… и вот, глядишь, стоит там такой чурбан, как ты, называет себя пограничником и не пускает одних рыб сюда, а других туда… Представляешь, как дико?

- Представляю… Но не я же разделил эту землю и даже моря. Это до меня было, да и после меня останется. Так уж все устроено.

- Но ты не понимаешь, что хочешь посвятить свою жизнь совершенно бесполезному делу! А это неразумно, ведь рано или поздно все границы рухнут, человечество доживет до разумного восприятия мира и откажется от них. Я рассуждаю о том, как всё должно быть, а не о том, как оно есть…

- Ладно, настанет день, упадут границы и останусь я не у дел, и станут смотреть на меня как на дурака, который вчера еще истуканом стоял тут, мешал всем… А пока и хуннам пограбить хочется, в рабство людей побольше увести, и контрабандисты бродят. А как с такими, как Чжан Чжень, быть? Что, по-твоему, таких не будет? И чем они будут заниматься, пойдут рис сажать?

- Ну, не знаю чем… - вдруг смешался Ли Эр: на миг представил, видно, как Чжан Чжень, засучив штаны, сажает рис… - Да ладно, что ты прицепился к несчастному Чжан Чженю? Ну, найдутся, надеюсь, дела и таким…

- "Несчастный"… Да не пойдет он сажать рис и строителем, пастухом тоже никогда не будет. Скорее уж, как ты, наладится стихи писать… наберет, глядишь, учеников и тоже начнет мудрить, доверчивых дураков за нос водить.

- от как ты меня расцениваешь?! - усмехнулся Ли Эр. - А еще другом называется…

- Да как ты меня - чурбаном…И что с того, что друг? Разве из-за этого я должен кривить душой? Нет, дружба - одно, а правда - совсем другое.

- А высшая истина - третье… от это бы неплохо понимать.

- Да куда уж нам, простым неотесанным воякам, до твоих мудрствований. Зато у меня память хорошая, и мне нравятся стихи одного очень даже неглупого поэта:

Перестаньте мудрить и учить, Народ будет счастливее во сто крат, Забудьте милость и правосудие, Народ сам вспомнит

сыновнюю почтительность

и отцовскую любовь. Покончите с хитростью и наживой, Переведутся воры и разбойники.

И всего-то! Как все просто! Но, с другой стороны, мне что-то не верится, что так просто можно покончить с хитростью и наживой…

- Опять ты меня переиначиваешь! - Ли Эр недовольно сморщился и отвернулся. - Ты, как всегда, не доходя до сути, начинаешь судить-рядить по тому, что плавает на поверхности. Нельзя же все так буквально воспринимать…

- Я, по крайней мере, пытаюсь изо всех сил понять тебя. И не делаю вид, что все понимаю, а честно признаюсь, что я по простоте души не могу угнаться за твоими вроде бы великими мыслями. Что мне трудно достичь всей глубины твоих изречений. Но ведь по-твоему выходит, что открой границы - и тут же сами собой переведутся все контрабандисты и хунны… Если бы народ не страшился правосудия и силы на его страже, армии, он бы такое тут натворил!.. Ты хоть объяснил бы, что ты этим хотел сказать. Может, ты сам не очень внятно выражаешься?

- А ты даже усилия не прилагаешь, чтобы вникнуть, проникнуть в суть мысли, а сразу начинаешь судить по первой подвернувшейся фразе, случайной внешней аналогии.

- Может быть… - На этот раз и Дин Хун с досадой на себя, с озадаченностью почесал затылок.

- Не "может быть", а точно так! Хорошо, что ты наконец-то хоть немного усомнился в своей правоте. - Ли Эр с глубокой укоризной посмотрел снизу на высокого друга. - Дело в том, что ты излишне уверен в себе и прешь, как носорог по бамбуковой роще, только треск стоит… Твоя физическая сила малость испортила тебя, из-за этого ты стал самоуверенным, хочешь все упростить. А прямые дороги не всегда бывают самыми верными… То, что лежит на поверхности и кажется очевидным, - это ведь лишь внешнее проявление того главного, что всегда сокрыто внутри, которое каждый раз надо искать, открывать, да еще суметь выразить… Да, я тоже не всегда, может быть, справляюсь с этим, но мне сейчас главное - начать движение мысли, которая у нас застоялась, уперлась в существующее положение - и ни с места дальше…