Сергей Переслегин - Статьи

Другим, по существу негативным способом обеспечить действенность руководства, была примитивизация реальности: социум редуцировался до государства, государство сводилось к армии, армия к нумерованным полкам, и на всех структурных этажах всячески преследовалась любая индивидуальная активность, поскольку она при любых обстоятельствах усложняла управляемую структуру и снижало надежность управления.

Таким образом, гротескные черты армейской и государственной бюрократии обретают определенный смысл: полководец, если это не Сунь-Цзы, Велизарий или Наполеон, с большей вероятностью выиграет войну, если под его началом будут тупые исполнители, а не яркие творческие личности, знатоки стратегии и военного дела.

С усложнением армии, появлением новых родов войск, наконец, тривиальным ростом численности, должна была проявиться (и проявилась) тенденция к примитивизации организующих структур вооруженных сил. Это неизбежное обстоятельство резко снижала размерность пространства решений и должно было рано или поздно привести к структурному кризису, завязанному на неадекватность управления войсками.

Всякое действие, которое уменьшает размерность пространства решений, является формальной ошибкой командующего.

Назовем ситуацию, при которой все возможные решения с неизбежностью возвращают нас к исходной позиции, структурным кризисом. Первая теорема о структурном кризисе постулирует невозможность выйти из него за счет «естественной» динамики систем, то есть, опираясь лишь на внутрисистемные ресурсы. Вторая теорема о структурном кризисе утверждает, что всякая неудачная попытка разрешить его провоцирует фатальную воронку. Третья теорема о структурном кризисе гласит, что адекватной формой его решения может быть только инновация – усложнение структуры пространства решений за счет использования внешних по отношению к системе ресурсов.

Аналитическая стратегия рассматривает цель всякой войны по Б. Лиддел-Гарту: «целью войны является мир, лучший, нежели довоенный (хотя бы только с вашей собственной точки зрения)». В рамках базисных определений может быть предложена более общая формулировка: цель войны есть такое изменение исходной ситуации, при котором увеличивается размерность вашего пространства решений.

Заметим, что война может быть выиграна одной стороной и проиграна другой, может быть проиграна обеими сторонами (обычно, именно так и бывает), может быть обеими сторонами выиграна (что случается довольно редко). То есть, если пользоваться аппаратом теории игр, война оказывается игрой с ненулевой суммой.

С формальной точки зрения война может быть рассмотрена, как конечная последовательность операций. В рамках теории систем операция есть гомеоморфное подмножество войны, так что в первом приближении законы, описывающие войну и отдельную операцию, сходны. Данный гомеоморфизм приводит к известной повторяемости событий войны во времени, пространстве, на разных иерархических уровнях.[1]

Сущностью войны является преобразование ситуации (позиции) от заданной начальной до некоей конечной, соответствующей цели войны. Алгоритм преобразования начальной ситуации в конечную носит название плана войны. Выделение промежуточных целей и соответствующих им промежуточных позиций есть определение оперативных задач. Алгоритм решения оперативной задачи называется оперативным планом. Заметим, что вследствие гомеоморфизма операции и войны, операция оказывается игрой с ненулевой суммой![2]

Поскольку война (и соответственно, операция) есть антагонистический конфликт, обычной является ситуация, когда стороны имеют нетождественные оперативные планы, то есть, стремятся преобразовать одну и ту же исходную позицию в различные конечные. В формальном векторном пространстве позиций можно ввести «расстояние» между позициями и определить оперативное напряжение, как разность векторов конечных позиций в представлении сторон, отнесенная к длине вектора исходной позиции. Легко понять, что чем грандиознее замысел и выше темпы проведения операции (хотя бы одной из сторон), тем больше оперативное напряжение.

Термин «правильные действия» можно понимать интуитивно. С формальной точки зрения правильными являются те действия, которые однозначно переводят исходную ситуацию в заданную конечную, и при этом совместимы с максимальным количеством граничных условий.[3]

Принцип тождественности утверждает, что в рамках аналитической стратегии при взаимно правильных действиях равные позиции преобразуются в равные. Это означает, во-первых, что исход войны (или операции) может быть предсказан до ее начала, и, во-вторых, что при столкновении равных или близких по силе противников (то есть, во всех практически важных случаях) война не может быть выиграна правильными действиями.

Понятно, что это приводит к необходимости выигрывать, используя действия, заведомо неправильные. В шахматах классиком такой стратегии был Эммануил Ласкер, заметивший как бы между делом: «В равных позициях зачастую возникает необходимость пойти на те или иные ослабления».

Парадоксально, но «аналитическая стратегия» оказывается наукой о том, как добиться оптимального результата, за счет ошибочных решений.

Простейшим механизмом нетождественного преобразования позиции является сужение граничных условий, совместных с целью операции. Иными словами, победа достигается за счет максимального использования ресурсов системы. Назовем такие действия экстенсивной стратегией. Она почти никогда не приводит к победе в нашем определении, но часто может гарантировать поражение противника.

Альтернативой является сохранить требование экономии сил ценой отказа от требования однозначности преобразования позиции. Речь идет о стратегии риска. Красивая и экономичная победа достигается в рамках операции, которая при правильных действиях противника опровергается. Обвиняя представителей «аналитической школы» – А.Шлиффена, Э.Людендорфа, Э.Манштейна и других в авантюристичности и недооценке противника, мы выражаем недовольство оборотной стороной «стратегии риска» – то есть, собственно, риском.

Назовем «показателем риска» частное от размерностей подпространства решений, при котором маневр опровергается противником, и общего пространства решений. Понятно, что если для опровержения вашего замысла противник должен отыскать целую цепочку глубоко неочевидных «ходов», его положение почти безнадежно. В реальном времени, «за доской» он не сможет найти адекватный ответ на тщательно спланированную и просчитанную акцию. Если же весь план рассчитан на единственный ответ противника и не проходит при целом спектре возможностей, показатель риска стремится к единице, и операция не проходит. По Сунь-Цзы: «тот, у кого мало шансов, не побеждает. Особенно же тот, у кого шансов нет вообще».