Сергей Переслегин - Статьи

В результате русский поведенческий паттерн оказывается скрытым от взгляда социолога: он воспринимается – в зависимости от системы убеждений исследователя – либо как «недозападный»[2], либо же – как «перезападный».

В действительности, этот паттерн просто другой, что, как мы увидим, дает нам возможность отнести Россию к совершенно самостоятельной и уникальной культуре, имеющий предпосылки к формированию на своей основе четвертой основной цивилизации современности – Севера.

Первой из таких предпосылок является наличие в сугубо российской иерархии мира людей отдельного структурного уровня. Если Восток (а, в известной мере, и Юг) есть цивилизации этносов/НОМОСов, если Запад представляет собой цивилизацию нуклеарной семьи, развившуюся до КОСМических размеров, то характерным российским явлением является домен.

Домен представляет собой группу людей численностью, обычно, 10 – 20 человек, идущих по жизни как единое целое. Домен всегда имеет лидера, разумеется, неформального, и вся структура домена выстраивается через взаимодействие с лидером. Интересно, что связи внутри домена не носят национальной, религиозной, родовой, групповой, семейной окраски. Вернее, каждый человек связан с лидером (и с другими членами домена) по-разному: для каждой конкретной пары можно указать природу связующей силы, но придумать единое правило для всего домена невозможно. В отличие от кланов, домены динамически неустойчивы: они живут ровно одно поколение.

Структура домена выглядит довольно рыхлой, что не мешает домену реагировать на любые внешние события как единое целое. Это проявилось, в частности, после дефолта 1998 года, когда социальные паттерны восстановились удивительно быстро – примерно на порядок быстрее, чем это должно было произойти по расчетам западных социологов, ориентирующихся на иерархический уровень семьи.

Идентичность домена является скрытой, поэтому его существование можно установить только тонкими косвенными исследованиями. Очень похоже, однако, что именно доменной структуре русский этнос обязан своей эластичностью («Ванька-встанька», как известно, один из общепризнанных символов русского народа), а также высочайшим потенциалом социокультурной переработки.

Второй важнейшей особенностью России является трансцендентный характер русской культуры. В рамках трехмерной мета-онтологической модели для России, как и для Запада отправной/конечной точкой является мир людей. Однако обход осуществляется в противоположных направлениях: Евро-Атлантическая цивилизация сначала связывает мир людей с миром вещей (рациональная, предметная деятельность), а затем мир вещей с миром идей. Для русской культуры характерно первичное связывание мира людей с миром идей (иррациональная, информационная деятельность).

Таким образом, наши различия с Западом очень существенны. Но:

уровень домена лежит между ПОЛИСОМ и НОМОСОМ и, как правило, трудно обнаружим (особенно, в те периоды истории, когда Россия занимает привычную для себя нишу Империй и существует на иерархическом уровне КОСМОСА[3]);

еще сложнее определить «направление обхода» мета-онтологической доски – различается не столько сама деятельность, сколько трансцендентное обоснование этой деятельности, которое, как правило, не рефлектируется.

То есть, при минимальном желании Россию можно воспринять, как «неправильный Запад» и приступить к исправлению ошибок. Проблема, однако, в том, что исправить «ошибки», вытекающие из цивилизационной парадигмы, практически невозможно: за каждым исправлением будет вырастать новая задача.

Так, при всем желании невозможно инициализировать в России западное отношение к авторскому праву. И, равным образом, – восточное отношение к государству. Внутри некоторых пределов устойчивости (как показал опыт монголо-татарского нашествия, эти пределы очень широки) при любых операциях с русским социумом будет восстанавливаться доменная структура общества и трансцендентный характер его существования.

Это обстоятельство, наряду с выраженным кризисом Евро-Атлантической общности, ставит на повестку дня вопрос о самостоятельной русской (северной) цивилизации: ее провозглашении, ее парадигмальных принципах, ее жизненных форматов и производственных стандартов.

[1] Поэтому в мире нет единого Ислама, есть очень много разных исламов.

[2] Такова, конечно, позиция С.Хантингтона. Трудолюбиво сработанная из одного слова «православная цивилизация» – всего лишь лейбл, призванный объяснить полное отсутствие у Запада желания взаимодействовать с Россией иначе чем на условиях полной блокады транслируемых ею смыслов.

[3] Может быть, Империя для того и была разрушена, чтобы мы смогли, наконец, оказаться лицом к лицу с собой. И – понять себя

Законы движения этнокультурных плит

В каждую эпоху взаимное расположение геополитических континентов и вектора их движения обуславливают зоны и интенсивности конфликтов, а также формы этих конфликтов – от культурной экспансии до войны на уничтожение

Сопоставим условную «карту цивилизаций» и геополитический «чертеж» земного шара. Рассмотрим и ту, и другую схему в историческом развитии, обращая внимание на динамику демографических, финансовых и товарных потоков, места и даты крупных военных столкновений, динамику революций и гражданских войн.

Мы придем к выводу, что подобно геологическим континентам геополитические континенты также перемещаются. Их движение, разумеется, мгновенно в геологическом масштабе времен, но если говорить о характерных временах исторических процессов, то геополитические блоки перемещаются очень медленно, сообразуясь, словами Л.Фейхтвангера, «с часовой стрелкой истории».

Единицей геополитического «дрейфа континентов» служит «век», причем речь идет о неком условном времени смены исторических парадигм, лишь иногда приближенно совпадающим со столетием.

В каждую эпоху взаимное расположение геополитических континентов и вектора их движения обуславливают зоны и интенсивности конфликтов, а также формы этих конфликтов (от культурной экспансии до войны на уничтожение).

Прозрачная параллель с теорией «дрейфа материков» А.Вегенера приводит нас к мысли ввести некий аналог литосферной плиты.

Рассмотрим этнос с четко фиксированными цивилизационными парадигмами, отрефлектированными социокультурными «рамками» и проявленной макроскопической идентичностью (пассионарностью). Подобный этнос (суперэтнос в терминологии Л.Гумилева) с неизбежностью структурирует себя в виде империи.

В рамках аргументации Н.Данилевского суперэтнос «привязан» к определенному ландшафту, обусловившему особенности его семантики и, в конечном счете, сформировавшему архетип. Назовем этнокультурной плитой единство суперэтноса, историко-географического ландшафта, породившего суперэтнос, и присоединенного семиотического пространства, порожденного суперэтносом.