Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе

Это не помогло из-за моей убежденности в том, что наша деятельность одновременно бессмысленна и противозаконна. При любой слишком жесткой реакции моего шефа я тут же подал бы заявление об уходе. Это вполне понимал и по-ганзейски деловой доктор Бреннер. Весной 1987 года он снова вызвал меня в Центр, в Пуллах. Там он открыл мне, что я осенью буду переведен в другой подотдел. Я думаю, он понял мои мотивы. На рабочем уровне мы спорили, но по-человечески понимали друг друга хорошо. На этом он и попрощался со мной.

Доктор Бреннер умер в 1998 году после тяжелой болезни. К сожалению, я больше его никогда не видел. Среди сотрудников распространился слух, что его вдова не разрешила пуллахцам присутствовать на похоронах. Официальный венок от БНД она отослала назад.

"Стэй-Бихайнд"

Во время личной беседы в Пуллахе весной 1987 года доктор Бреннер ошеломил меня предложением перевести меня в реферат полковника Бундесвера Гигля, занимавшийся ГДР. Полковник Гигль руководил отделением в Бремене.

Задание казалось интересным, город Бремен в качестве места службы тоже был мне симпатичен. Я мог бы быстро выехать в Бремен из Ганновера, где тогда жил. Я тут же принял решение: согласен на перевод в реферат ГДР! Срок перевода был назначен на 1 октября 1987 года. Пуллахцы пригласили меня на инструктаж. Моя тогдашняя жена, работавшая в земельном управлении по вопросам труда Ганновер-Бремен, написала заявление с просьбой о переводе в Бремен.

В Мюнхене меня ожидала молодая и очень активная сотрудница отдела кадров, так называемого статусного реферата. Есть некоторые изменения, сказала она походя и немного туманно. Первый день я использовал, чтобы решить некоторые личные вопросы в Центре. На следующее утро я, выйдя из близлежащего лесного отеля "Бухенхайн", вошел на территорию, занимаемую Службой. Люди из отдела кадров посадили меня в машину. Объездными путями мы двинулись в центр города Мюнхена, точнее, в район Швабинг. Нашей целью была Боннская площадь – Боннер Платц.

Шпионский центр Боннер Платц

Недалеко от Швабингского госпиталя мы остановили машину и пошли пешком к дому номер 55 по улице Карл-Теодор-Штрассе. Прямо под этим домом находится станция метро. Если выйти из станции метро на улицу, то наткнешься на прилавок, где продаются овощи и фрукты. За ним стеклянная дверь вела в неприметное офисное здание, состоявшее, собственно говоря, только из сорока окон и большого количества бетона. Наша цель была на втором этаже. Вот так я и попал туда, в одно из самых секретных отделений Федеральной разведывательной службы, на объект "Заттельхоф" (Sattelhof – "подворье шорника") на площади Боннер Платц. Отсюда осуществлялась большая часть всей оперативной разведки против ГДР. Управлял подразделением подотдел 12. Подчиненный ему в него реферат 12 А размещался в этом же здании, так же, как и 12 С ("Стэй-бихайнд"). 12 В был филиалом в Бремене, куда я и должен был направиться.

Сопровождающие провели меня в бюро шефа. С нами поздоровался его заместитель. Его звали Вирзинг, он был высокого роста и производил впечатление очень приятного и любезного человека. – Какую новость вы хотите услышать первой? – спросил он, несомненно, чтобы чуть-чуть разрядить несколько напряженную атмосферу. Я еще был под впечатлением самого факта, что, похоже, в БНД действительно еще существует то, что называется оперативными службами, и, чуть помолчав, ответил: – Ну, начинайте, пожалуй, с хорошей новости.

Вирзинг принял игру и улыбнулся. – Как и обещано, вас переводят в лавку Гигля, в 12 В. Внешне спокойный, я в душе торжествовал: "Слава богу, Бремен, я еду туда". Но Вирзинг еще не сказал последнего слова. – Да, но вот только не в Бремен. 12 В переводят в Мюнхен, бременский филиал закрывается. Во всем прочем – все, как договаривались. Я тут же возразил, что уже и моя жена подала заявление о переводе на работу в Бремен. Потому новое место службы в Мюнхене для меня совершенно не подходит. Что же делать? Мы долго дискутировали. Выяснилось даже, что о роспуске бременского бюро было уже известно, когда мне предложили место там.

Мы вместе искали компромиссное решение. Вдруг я вообще перестал что-либо понимать. У коллеги из пуллахского отдела кадров возникла идея. – А что у нас с Олльхауэром? – спросил он Вирзинга. – Даннау – солдат и привезет все нужное с собой. – Я не уверен, вы же его знаете. Кроме того, это было бы тоже в этом же доме. Но если его нос не понравится Олльхауэру, то у него вообще нет никаких шансов. – Место службы было бы тут, но, собственно говоря, в "Хайдехаусе", – прозвучал ответ. Как оказалось, "Хайдехаусом" (Heidehaus – "дом на пустоши") назывался филиал в Ганновере. Для моей жены, конечно, было бы намного легче забрать свое заявление о переводе в Бремен, нежели срочно переводиться в Мюнхен. Вирзинг снова обратился ко мне: – Возможно, у нас будет еще одна альтернатива. Он взял телефонную трубку и позвонил этому самому Олльхауэру. Я мог слышать, как кто-то на другом конце провода рычал в телефон. Потом Вирзинг и сотрудник отдела кадров из Пуллаха исчезли. Я остался наедине с симпатичной коллегой пуллахца и ждал.

Она рассказывала про 12 А. Этот отдел абсолютно герметично отделен от всех других, и он один из самых интересных объектов Службы. Отсюда проводятся все самые секретные операции против ГДР. У меня уже заныло под ложечкой. Такая важная контора, и я скоро тоже буду одним из них. Да, это уже настоящая разведка. Секретная, конспиративная, важная. Что-то особенное. И я туда принят.

Но я и тут сильно ошибся. Если бы я только знал то, что узнал после "поворота", то с криками убежал бы оттуда. Вся правда выяснилась лишь в 1990 году, когда к филиалу на Боннер Платц пришел аскетичный человечек в плаще со старенькой папкой под мышкой и позвонил в нашу дверь. Когда ему открыл один из наших удивленных работников, чужак с сильным саксонским акцентом попросил разрешить ему побеседовать с кем-то. Его обоснование было просто и тревожно: – Я обрабатывал вас все последние годы!

Вывод: "Заттельхоф" вовсе не был самым секретным из всех наисекретнейших мест на Земле. Штази давно о нем знала. Дом на Карл-Теодор-Штрассе, 55, регулярно был под наблюдением наших восточных противников, за всеми действиями сотрудников БНД они скрупулезно следили. Но и это еще не все. Министерство государственной безопасности ГДР с восточноберлинской улицы Норманненштрассе устраивало кое-что, впоследствии вызывающее стыд у любого нашего сотрудника. Штази использовало сверхсекретный объект БНД в центре баварской столицы в качестве собственного учебного объекта.

Когда курсанты училищ МГБ ГДР завершали курс наружного наблюдения, то "выпускной практический экзамен" проходил у них не в Потсдаме или в Виттенберге. Нет, для этого был избран мюнхенский "Заттельхоф" с его сверхсекретными руководителями агентурных сетей. Таким образом, на площади Боннер Платц раз за разом топтались целые группы офицеров Штази. На спортивном жаргоне можно было бы сказать, что на этом поле играли друг против друга две команды из разных лиг.