Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе

Ларри Восецки сидел в своем маленьком фургоне за контрольными приборами. У него была рация для прямого контакта с Гертом и со мной. Мы разъезжали между отдельными станциями, все время проезжая участок, начинающийся от Штральзунда и тянущийся на три километра за станцию Замтенс. Напряжение возрастало.

Двое наших людей ожидало на вокзале Замтенс. Они охраняли "Папу Медведя". Для второго эшелона они получили еще одно задание. При первом транзите мы хотели только использовать наши замаскированные измерительные приборы и сделать как можно больше фотографий и видеоматериалов. Все заняли свои места. Герт и я ездили туда-сюда, снабжая их всем необходимым.

Прошла первая ночь, и ничего не произошло. Мы вернулись в отель и проспали целый день. На всякий случай, мы оставили резервный пост на Рюгендамм и еще одного помощника неутомимому Ларри. Он отказывался идти в гостиницу, боясь оставить без присмотра "Медвежонка". Этот "камень", прекрасно замаскированный, лежал прямо у рельсов.

В те дни погода была жаркой и душной. Таская тяжелые приборы, мы сильно вспотели, и, естественно, на нас тут же набросились мириады комаров. Для спасения от них мы скупили весь запас средств защиты от комаров в местной аптеке. Собственно, спастись от них можно было только в герметично закрытом автомобиле, но там тоже было слишком жарко. Только на нашего специального агента из ЦРУ это все никак не действовало. Похоже, он вовсе не замечал этих атак надоедливых насекомых.

Первый военный транспорт

Следующий день прошел без особых событий. При приближении любого товарного поезда у нас всех учащался пульс. Но когда мы замечали, что вагоны тянет лишь один локомотив, напряжение тут же спадало. Мы ведь ждали именно совершенно особый эшелон, такой, которого никто из нас никогда раньше не видел.

За это время мы были в достаточной степени уверены, что полученная нами информация правдива. Тот же Вульф через свой новый "источник" получил дополнительные подтверждения. Но все равно некоторые сомнения оставались. Что, если русские свой радиоактивный груз все-таки повезут через Росток? С каждым часом, за который ничего не происходило, тревоги наши возрастали. Несколько раз мы связывались с нашим начальником вокзала в Замтенсе и просили объяснять нам все еще раз – снова и снова. Нам это было нужно, скорее, для нашего внутреннего успокоения.

И тут вдруг началось! По пути в Штральзунд, во время движения по дамбе Рюгендамм, к нам поступила радиограмма: "Контроль, говорит пост. Внимание, вижу второй локомотив! Контроль, говорит пост. Внимание, внимание, два тепловоза! Они идут, ребята! На самом деле, идут!" Я поддал газу и на огромной скорости проехал оставшееся до вокзала расстояние. Мне очень хотелось увидеть все собственными глазами. Прямо у здания станции крутая лестница примерно с тридцатью ступеньками вела к самим путям. Тут я выпрыгнул из машины и понесся по ней вверх.

Запыхавшись, очень взволнованный, я стоял у рельсов и смотрел на юго-восток, откуда должен был появиться эшелон. Я наскоро проверил мой зеркальный фотоаппарат, заправленный высокочувствительной пленкой 1600 Asa. Ее нам, конечно, тоже предоставили американцы, потому что, запроси мы ее у нашей собственной службы, нам пришлось бы ждать целую вечность. Я два раза нажал на кнопку, проверяя, работает ли механизм. Все в порядке. Потом на большом расстоянии я увидел три передних огня очень медленно двигающегося эшелона.

Описания начальника вокзала оказались очень точными. Он рассказал нам, что эти поезда едут мимо вокзалов и по дамбе Рюгендамм всегда чуть ли не со скоростью пешехода. Поезд прополз к вокзалу. Из-за длинного изгиба влево я смог рассмотреть с левой стороны по всей его длине. Мое сердце бешено колотилось. Фотоаппарат щелкал, фиксируя все, что было на поезде. Когда поезд наконец, полностью въехал на станцию, я тут же снова исчез в машине. – Они на самом деле идут, – крикнул я Герту в чувстве какой-то странной эйфории. Все сомнения последних часов как рукой сняло.

Мой партнер помчал по Рюгендамм назад на остров. – Надеюсь только, что у Вульфа ничего не сорвется, – заметил он. Оглянувшись назад, мы поняли по огням поезда, что он как раз начинает ползти по дамбе. – Выключить фары, – приказал я. – Фары выключены, – ответил Герт тоном летчика в кабине самолета. – Инфракрасные фары включить! – Включены! – Инфракрасные очки надеть! – Надеты! Теперь мы двигались по зоне Райхсбана, запретной для посторонних, в том числе и для нас.

Джип Вульфа стоял рядом с "Трабантом" у бюро начальницы станции. Она ни в коем случае не должна была нас увидеть. Пару дней назад Вульф еще раз спросил нас, что же ему делать, чтобы успокоить даму, если она все-таки что-то заподозрит. Герт тогда ответил: – Я и сам этого не знаю. Поиграй с ней в "не волнуйся, дружок", а если и это не сработает, то придумай что-нибудь. Главное, чтобы она не заметила, как мы катим по запретной дороге рядом с рельсами.

И как раз сейчас мы медленно проехали мимо ее бюро. Все было тихо – и темно. Я наиграно вздохнул: – Не понимаю. Мы идем на войну, а Вульф развлекается в станционной конторе. Язвительно улыбаясь и хихикая, мы съехали из запретной зоны Райхсбана на полевую дорогу. Через пару сотен метров мы остановились. За нами все было тихо. Тентовый верх машины был поднят, и я занял свою позицию с видеокамерой в руках.

Через немного времени мы увидели передние огни военного эшелона, который, выехав с вокзала Рамбин, значительно увеличил скорость. – Герт, началось, – воскликнул я. Огни локомотива быстро приближались. Мое сердце снова готово было выскочить из груди, когда Герт медленно поехал, постепенно разгоняясь. Мы шли где-то на шестидесяти километрах в час, когда поезд нас медленно обогнал. Благодаря инфракрасным приборам нам хорошо была видна дорога и с выключенными фарами. Тяжелой VHS-камерой я заснял первый тепловоз. Потом я медленно отклонился назад. Герт кричал в ночи: – Поймал ты его, черт побери, ты его поймал? Я рычал в ответ: – Да, но он едет слишком быстро, черт бы его побрал!

Вагоны действительно очень быстро проносились мимо нас. – Поддай газу, поддай газу, – кричал я. Но внезапно я свалился на пол машины. Герт не заметил на дороге яму и пронесся по ней, не затормозив. – Все в порядке? – спросил он в темноте. – Да, но едь же быстрей! – последовал мой ответ. Я снова выполз из моего люка. Солдаты на платформе дремали и нас не заметили. В товарном вагоне, в котором ехала охрана, сдвижная дверь была открыта где-то на метр. В проеме, прислонившись к дверному косяку, стоял солдат и курил.

Успев снова привести камеру в готовность, я еще раз крикнул вниз: – Герт, едь быстрее, быстрее, едь, едь, ну давай же, едь! Медленно и не пропуская ни одной ямы, мы приближались. Теперь уже мы обогнали грохочущий поезд. Я все фиксировал своим объективом. Зенитную установку, товарные вагоны, вагон с охраной, снова зенитку, и, наконец, оба тепловоза. Поезд снова прогремел мимо нас.