Элиот Аронсон - Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление

Одной из первых и наиболее важных задач Министерства народного просвещения и пропаганды было завоевание контроля над средствами массовой коммуникации и привлечение внимания масс. В Соединенных Штатах Гитлер и Геббельс нанимали фирмы, занимавшиеся связями с общественностью, стараясь обеспечить благоприятное освещение режима в прессе. В Германии нацисты контролировали журналистов и кинопроизводителей с помощью комбинации наказаний и поощрений, как мы отмечали это в главе 32. Нацистский режим создал условия, гарантировавшие именно ему роль первичного источника новостей, легко доступного для верных ему журналистов. Подобный подход был распространен и на иностранных корреспондентов, таким образом ставя американских репортеров в затруднительное положение: передать сообщения, неблагоприятные для нацистской Германии (вроде обращения с евреями), и быть выдворенным из страны или подвергнуть их цензуре и получить возможность продолжать передавать репортажи.

Нацисты добились внимания масс, сделав пропаганду занимательной6. Например, нацистские плакаты использовали привлекающую внимание графику вроде жирного шрифта и отсечек, искаженной формы строк и необычных заголовков. Программы радионовостей часто оформлялись как развлечение, выводя в главных ролях известных певцов и других знаменитостей. Олимпийские игры 1936 года, которые проводились в Берлине, были использованы как средство рекламы образа сильной «арийской» нации и создания у немецкого народа чувства собственного достоинства. Во время этих Олимпийских игр с иностранными корреспондентами обращались как с членами королевской семьи и вывозили на экскурсии, демонстрировавшие «достижения» режима; в результате многие американские журналисты отправили репортажи, где утверждалось, что предыдущие сообщения о гонениях на евреев были или необоснованными, или очень преувеличенными. При таком полном контроле над прессой, радио, театром, кино, музыкой и искусством важнейшие идеи нацистской партии повторялись вновь и вновь. В 1930-х годах в Германии было практически невозможно читать книгу или газету, слушать радиопередачу или смотреть фильм, не вступая в контакт с нацистской картиной мира.

Геббельс мастерски навязывал немецкой нации нацистский взгляд на вещи, давая событиям ярлыки с легко запоминающимися лозунгами или выражениями, которые овладевали вниманием немцев, и направляли их мышление в определенное русло. Например, он настаивал, что слово Fuhrer («вождь») следует применять только для обращения к Гитлеру. Чтобы унизить демократию, нацисты называли Веймарский парламент Quasselbude, или «говорильня». Чтобы связать русских с британцами как врагов Германии, он назвал неудачный британский рейд «наступлением Майского», по имени советского дипломатического представителя в Лондоне, таким образом создавая впечатление, будто этой рейд проводился для успокоения Советов. Чтобы обеспечить надежду в 1942 году, Геббельс придумал выражение schleichende Krise («ползучий кризис»), намекая на экономические, социальные и политические волнения и беспорядки в Англии. Хотя задним числом эти фразы могут показаться надуманными, они создавали «картинки в голове», рисующие мировую реальность: «Русские с британцами находятся в сговоре, чтобы добраться до нас; к счастью, в Англии беспорядки, и у нас есть наш лидер».

Чтобы снизить остроту восприятия мародерства, пыток, убийств и геноцида, осуществляемых в качестве государственной политики, применялись эвфемизмы. Например, гестапо не арестовывало граждан, а подвергало «предупредительному заключению»; они не крали собственность, а «брали ее под надежную охрану». Вторжение в Польшу было «полицейской акцией», а последующее убийство ее граждан получило название «экстраординарных действий по умиротворению». Зданиям в концлагерях давали бодрые, радостные названия типа «Счастливый соловей», «Розарий» и «Институты ингаляции и водолечения». И евреев в нацистской Германии никогда не травили газом и никогда не убивали; их просто подводили к «окончательному решению» или применяли к ним «специальное обращение».

Геббельс создавал «картинки в головах» также и с помощью инсинуаций и слухов. Обычная тактика заключалась в нападках на прессу (особенно иностранную) как на лгунов и пособников жестокостей и зверств, что подталкивало немецких граждан к мысли, будто любое неблагоприятное для режима сообщение является предвзятым, пристрастным. В те годы, когда нацистская партия еще только продвигалась к власти, Геббельс порочил репутацию членов «оппозиции», распуская слухи о якобы связанных с ними скандалах. К концу войны, когда Германия терпела на поле битвы одно поражение за другим, распространялись слухи, будто бы немецкие ученые близки к завершению работы над двумя видами нового оружия — субмариной «U», способной двигаться под водой на высоких скоростях, и зенитным орудием, чьи ракеты притягивались к самолету как магниты. Цель таких слухов состояла во внушении уверенности, что Германия еще может выиграть войну и должна продолжать борьбу, несмотря на непрерывные поражения.

Нацистская пропаганда широко использовала эвристику для обеспечения согласия со своей информацией. Например, митинги и пропагандистские фильмы всегда показывали одобрительно вопящие, аплодирующие и салютующие массы сторонников нацистов. Нам это известно как эвристика социального консенсуса — если с этим соглашаются все, то я тоже должен согласиться.

Нацистские лозунги выражали уверенность: «Присоединяйся к нашей борьбе» «Сражайся вместе с нами», «Адольф Гитлер — это победа». Всякий раз, когда Гитлер выступал, он говорил с абсолютной уверенностью в цели нацизма и способности немецкого народа осуществить эту цель. Как мы убедились ранее, уверенность оратора повышает вероятность того, что сообщение будет принято и одобрено.

Гитлер и Геббельс широко пользовались историческими символами и памятниками, чтобы преподнести режим в соответствующей упаковке. Когда Гитлер шел к власти, он провозгласил свои «Двадцать пять тезисов», названием напоминающих о девяноста пяти тезисах, которые немецкий религиозный реформатор Мартин Лютер прибил к церковной двери в Виттенберге. Нацистские произведения искусства и плакаты нередко создавались в подражание стилю Альбрехта Дюрера, намекая на исторические корни режима. Популярным жанром нацистского кино была историческая биография. В таких фильмах жизнь национального исторического героя типа Фридриха Шиллера или Отто фон Бисмарка изображалась с акцентом на параллелях (часто не имеющих отношения к делу) с жизнью и временами Адольфа Гитлера.