Савелий Дудаков - Этюды любви и ненависти

Современных евреев увидел спутник Распутина отец Кусмарцев. С раннего утра на Елеонскую гору приходят паломники, в основном русские, но среди богомольцев есть люди и других "национальностей": "В стороне толпятся еврейские мальчики со своим учителем".

Стена Плача вызвала у А.В. Елисеева представление о древнем Иерусалиме, стены которого, по свидетельству Страбона, были видны с самого берега моря. Для Елисеева это сооружение выше всяких похвал, оно достойно строителей пирамид и доныне поражает своей грандиозностью. Сохранилась еще ничтожная часть его прошлого величия. А рядом с этим Величием – кучка евреев, буквально бившихся о холодный камень Стены Плача, обливших ее горячими слезами. Контраст с исполинской руиной, которую воздвигли их могущественные предки, налицо. И далее, на мой взгляд, тонкое замечание о том, что современный Харам-Эш-Шариф, несмотря на свою красоту, лишь блестящая игрушка46.

Описание Распутиным церкви Воскресения полнее, за исключением Гроба Господня.

Вероятно, здесь, у Гроба, он со своими спутниками провел всю ночь: «Повели нас ночевать. По нотам пели у Гроба акафисты и на Голгофе. Боже, какая отрада! Так сердце трепещет от умиления и слез. Потом утром в двенадцать часов – обедня и запели Пасху. Тут я посмотрел вокруг и сказал: "Рай земной, не отступи от меня, будь во мне!"». Искренность "старца" очевидна. Далее он вспоминает церковь св.

Елены и место обретения Честного Креста и рассказывает, как определили, какой крест принадлежал Спасителю. Рассказ наивен. Память иногда его подводит; так, коптскую часовенку он называет арабским алтарем. Но точно указывает место захоронения Никодима, но забывает о второй пещере с могилой Иосифа Аримафейского.

Сентенция Распутина по поводу Никодима: "Никогда не бойся делать добро и за добро всегда попадешь в честь"47.

Более всего Григория Ефимовича поразила трещина на одной из четырех колонн, подпирающих святую арку у входа в церковь. Его рассказ – не что иное, как фольклор, настоящий апокриф: "Не могу всего описать, многое рассказывают, как, когда не поверили и затворили храм и стали у Гроба католики, а разини армяне на улице, на паперти, в колонну Благодать сошла и один турка плюнул в колонну и там зубы его остались, и видать, как Бог наказует неверующих. Боже, спаси и помози!"48 На эту тему существует несколько вариаций – одну из них, почти "научную", расскажу. Как известно, у Гроба Господня на Страстной неделе, в Великую субботу, на Гроб нисходит Небесный огонь. В это верят представители всех конфессий, даже магометане, исключение составляют латиняне и, понятно, евреи. Этот Небесный огонь нисходит только Иерусалимскому патриарху. В XVI в., т. е. во времена вполне просвещенные, произошло следующее. Армяне попытались соперничать с православными и, подкупив турецкую стражу, проникли к Гробу Господню, в то время как греческое духовенство и православный клир вообще не были допущены внутрь.

Толпа молящихся и плачущих людей заполнила небольшую площадь у дверей Храма.

Армяне в течение нескольких часов пытались проникнуть в тайну Небесного огня, но безуспешно. Как вдруг произошло чудо: в положенный час молния ударила в одну из колонн, пламя вырвалось, и греческий патриарх стал "раздавать огонь". Узрев чудо, турецкая стража с позором изгнала армян из Кувуклии, и с тех пор армянский епископ со смирением испрашивает у православного патриарха благословения на вход вслед за ним в Кувуклию, где и ждет появления Небесного огня в приделе Ангела, не посягая на большее49. Приблизительно то же самое сообщает благочестивый иеромонах Саровской обители Мелетий (умер в 1805 г.), совершивший в 1793-1794 гг. паломничество в Святую землю, и добавляет, что один из турецких стражников уверовал в Христа50.

Профанация Святого огня как никакая другая возмутила доктора Елисеева, но из боязни цензуры он оставил в тексте лишь намеки по поводу увиденного. А.Е.

Крымский обратил внимание на архитектуру Гроба: он помещен в пещеру таким образом, что ни из ротонды, ни даже из смежного притвора Ангела никто из находящихся в Страстную субботу в церкви не может увидеть, что делает у Гроба греческий патриарх… Скепсис ученого очевиден. Он же рассказывает о распрях, доходящих до драк, между греками и армянами за право первыми добыть огонь, в частности о произошедшей за три года до посещения им церкви Воскресения баталии.

В кулачном бою сошлись две стенки – армянская и православная. Первые были в меньшинстве. У вторых ударной силой были русские паломники. С греческого патриарха сорвали митру, а армянского бравые чернецы-греки повалили на землю и били кулаками по лицу! С трудом турецкие солдаты разняли дерущихся. Русские паломники, в основном женщины, вопили в святом месте "благим матом". Теперь, в 1898 г., во время очередной армянской резни, несчастные армяне безропотно отдали право возжигания огня греческому патриарху.

Аналогичная картина наблюдалась и в Вифлеемском храме. Как известно, одной из формальных причин Восточной войны была кража из вертепа вифлеемской звезды.

Чтобы разрешить спор между греками и латинянами, султан Абдул-Меджид подарил храму новую серебряную звезду51. Хотя католики терпимее православных, но иногда они запирают свою дверь (всего их две: одна православная, вторая латинянская), чтобы подчеркнуть свое право на часть вертепа. Греческое духовенство с дарами стоит перед закрытой дверью, притч волнуется и проклинает католиков, "русские матушки визжат необходимым и полезным дополнением к беспорядку". Турецкие солдаты с трудом сдерживают толпу. Проходит несколько часов, пока извещенный об инциденте русский консул не нанесет визит французскому и не привезет его с собой в Вифлеем. Тот велит католикам открыть двери… Заметим от себя, что распря случилась во времена франко-русского союза…

У Распутина, как и у тысяч молящихся, нет и мысли о профанации, для них это чудо, а самое потрясающее – его ожидание: "О, какое ожидание благодатного огня, как томятся все богомольцы до крестного хода! Более суток ожидают этого благодатного огня. Тысяча народов и множество наций. Многие плачут, а арабы хлопают в ладоши, скачут и что-то поют в исступлении; кругом войска турецкие и кавасы. Приходит главная минута: патриарх раздевается, остается в одном белье и входит в Кувуклию, где гроб Христов… Народ со слезами и с сильным напряжением ожидает, когда патриарх выйдет с огнем… Вот он выскакивает, неся огонь, и бежит во храм Воскресенья, зажигает свечи неугасимые, а потом выходит к народу и от его пучка свеч зажигают свечи, и поклонники с большим рвением, все вне себя от радости и не чувствуют утомления, жгут свечи пучками: тридцать три свечи… Дивное событие совершилось и совершается. Боже, дай память, чтоб не забыть такое обновление!"52.