Савелий Дудаков. - История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

Князь Н.Д. Жевахов, указав, что речь "идет о предводителе дворянства Чернского уезда Тульской губернии Алексее Николаевиче Сухотине, передавшем рукопись "Протоколов" С.А. Нилусу, своему соседу по имению и другу", уточнял "происхождение" рукописи: «Те же обстоятельства несколько иначе рассказывает прокурор Московской синодальной конторы, камергер Ф.П. Степанов, в своем письме, напечатанном в книге г-жи L. Fry "Waters Flowing Eastward" (Editions R.I.S.S., 8 av. Portalis, Paris, 1931).

"B 1895 году, – пишет Ф.П. Степанов, – мой сосед по имению Тульской губ. отставной майор Алексей Николаевич Сухотин передал мне рукописный экземпляр "Протоколов Сионских мудрецов". Он мне сказал, что одна его знакомая дама (не назвал мне ее), проживавшая в Париже, нашла их у своего приятеля (кажется из евреев) и перед тем, чтобы покинуть Париж, тайно от него перевела их и привезла этот перевод, в одном экземпляре, в Россию и передала этот экземпляр ему – Сухотину.

Я сначала отпечатал его в ста экземплярах на гектографе, но это издание оказалось трудно читаемым и я решил напечатать его в какой-нибудь типографии… сделать это мне помог Аркадий Ипполитович Келе 152 повский, состоявший тогда чиновником особых поручений при В.К. Сергее Александровиче… Это было в 1897 г…"

Подпись Ф.П. Степанова засвидетельствована старшиною русской колонии… и не вызывает никаких сомнений. Недавно запрошенная мною дочь Ф.П. Степанова, княгиня В.Ф. Голицына… утверждает, что рукопись "Сионских мудрецов"… была на русском языке; что первое издание, на правах рукописи… было тоже на русском языке; что, вероятно, рукопись, полученная ее отцом, и была той подлинною рукописью, которую Ал.Н. Сухотин получил от анонимной дамы, причем неизвестно, была ли она предварительно переведена на русский язык с другого языка; что С.А. Нилус получил от ее отца ту же самую русскую рукопись, которую раньше ее отец получил от Ал.Н. Сухотина»62.

Еще один вариант "происхождения" рукописи рассказан в книге Ф.В. Винберга: "…когда стало известным, что сионисты осенью 1897 г. решили созвать съезд в Базеле, русское правительство… послало туда тайного агента": "Последний подкупил еврея… в конце съезда получившего поручение доставить отчеты тайных заседаний во Франкфурт на Майне… Гонец по дороге переночевал в маленьком городе, где русский агент ожидал его с группою переписчиков, которые за ночь сняли с документов копии…"63.

Таким образом, сами "ревнители" датируют появление "Протоколов" разными годами (1895 – Ф.П. Степанов, 1897 – Ф.В. Винберг, 1901 – С.А. Нилус). Однако дело, конечно, не в точности датировок: в конце концов, дистанция в 6 лет – вещь несерьезная. Суть дела в историко-политической ситуации возникновения "Протоколов" именно в конце XIX в. Поэтому некоторые обстоятельства, хотя и по-разному, тем не менее вполне определенно, содержатся во всех "мемориях".

Во-первых, "Протоколы" были тайно переписаны (переведены), в одном случае, в Париже подругой "влиятельнейшего франкмасона" или же еврея (С.А. Нилус и Ф.П. Степанов), в другом – русским агентом не то за границей по дороге во Франкфурт-на-Майне, не то в Вержболове по дороге за границу (Ф.В. Винберг и Н.Д. Жевахов). Неважно, что причастность департамента полиции к появлению "Протоколов" упоминается многими64.

Во-вторых, "апокрифичность представляемого документа", вполне понятная Г. Бутми, С.А. Нилусу, Н.Д. Жевахову и другим "апостолам", не является, по их мнению, достаточным основанием для отрицания подлинности "Протоколов", ибо "тайна беззакония" содержится в "окружающей" среде и в "отечественных и мировых событиях" (213).

В-третьих, решающим фактором обнародования "Протоколов" оказывается прогноз – "близ грядущий", определяющий характер современной истории как в мистическом, так и в политическом плане. Наконец, главным доводом "защиты" в "деле о подлинности" после революции стал довод о неспособности русского правительства вовремя оценить неизбеж 153 но грядущее царство антихриста (большевиков). Так, Н.Д. Жевахов, ссылаясь на статью полковника А. Добронина (1934) об увольнении бароном Врангелем в 1920 г. губернатора Симферополя за разрешение распространять "Протоколы" в городе, констатировал: «Эта статья не только опровергает клевету на русское правительство, якобы сфабриковавшее "Протоколы" для погромных целей, но и доказывает невежество русских горе-генералов… Допустить, что "Протоколы" сфабрикованы русским правительством, значит – признать, что не только Советская Россия, но и весь мир, за исключением Германии, управляется по директивам русского Департамента полиции…»65. "Допущение" действительно бессмысленное, ибо публикация "Протоколов" не преследовала директивных целей со стороны жандармов или же со стороны правительства, что, однако, вовсе не отменяло основной цели данной политической провокации – компрометацию революционного движения как такового под лозунгом всемирного жидовского заговора.

Считается, что "Протоколы" были "сфабрикованы где-то между 1894 и 1899 гг.": «Страной, бесспорно, была Франция, как об этом свидетельствуют многочисленные ссылки на французские дела. Местом фабрикации, можно предположить, был Париж… одна из копий книги Жоли в Национальной библиотеке испещрена пометками, которые удивительно совпадают с заимствованиями в "Протоколах". Таким образом, эта работа была проведена в период дела Дрейфуса, в период между его арестом в 1894 г. и помилованием в 1899… создание фальшивки – явно дело рук кого-то из России… человека, ориентирующегося на русское правое политическое крыло»66. Итак, изготовленные в предреволюционной ситуации накануне 1905 г., "Протоколы" стали "потрясающим документом" в апокалиптическом мире революционных преобразований после 1917 г.

Думается, что в такой и только в такой исторической перспективе следует рассматривать "творческую историю" документа.

Для первых изданий в 1903-1906 гг. текстологические разночтения публикаций "Протоколов", их количество, расхождения в нумерации "по рукописи" и нумерации в печати, ссылки на книги Талмуда или отсутствие таковых – все свидетельствует о том, что публикаторы приспосабливали "рукопись" к своим взглядам, придавая ей те смысловые оттенки, которые могли быть аргументами в их "символе веры".

Современный исследователь утверждает, что сравнение "варианта". С.А. Нилуса "с гектографическими фрагментами, находящимися в библиотеке Винера, показывает, что версия Нилуса является наиболее близкой к оригиналу, хотя она и не была первым печатным изданием"67. Однако главным нововведением Нилуса следует признать то, что в своей публикации "Протоколов" он придал им "апокалиптический" вид, поместив после наименования (протокол такой-то) "краткое содержание", а затем на полях возле текста еще раз повторил идейно-тематический смысл фраг 154 ментов. Напомним, что "симфония", которой обычно снабжаются "новозаветные" тексты, выполняла важную функцию закрепления в сознании верующего "преемственной" связи между свидетельствами евангелистов и апостолов о первом пришествии Мессии и пророческими фрагментами книг Ветхого Завета. Подобную "структурную" обработку "Протоколов" Нилус объяснял тем, что "при беглом первоначальном их обзоре легко могут представиться тем, что мы привыкли называть общими местами… Нельзя попутно не заметить, что название рукописи не вполне соответствует ее содержанию: это не протоколы собраний, а чей-то, власть имеющего, доклад, разделенный на части, не всегда даже между собою логически связанные… Указанное мною… происхождение рукописи дает тому удовлетворительное объяснение. Антихристово дело, по преданию Св. Отцов, должно быть во всем пародией дела Христова…" (213).