Савелий Дудаков. - История одного мифа: Очерки русской литературы XIX-XX вв

26 Бостунич Г. Масонство и русская революция. (Югославия), 1922; Бостунич Г. Масонство в своей сущности и проявлениях. Белград, 1928. В дальнейшем, цитируя Г. Бостунича, указываем год издания и страницы в круглых скобках.

27 См.:Шафаревич И.Р. Указ. соч.

28 Повесть временных лет. – В кн.: Памятники литературы Древней Руси. М., 1978. XI – начало XII века. С. 69.

29 Климов Г. Князь мира сего. Сан-Франциско. 1980.

В своей работе автор стремился показать генезис политико-литературных мифов, связанных с религиозно-историческим осмыслением "тайных обществ", диалектики революционных движений и организаций, смены систем правлений и отражаемых в особой форме беллетристики и публицистики, нацеленной на проблему сосуществования в одном социуме исконно отечественных народов Российской империи и "народа-изгнанника".

В России социально-историческими истоками антисемитской литературы, базировавшейся на евангельской мифологии, явились разнонаправленные тенденции боровшихся за национальную самостоятельность поляков и стремящихся к внегосударственной определенности евреев Западного края, поддерживавших имперскую целостность. "Измена" Польши и "преданность евреев" Российской империи в войне 1812 г. – важнейшее генетическое условие преобразования мифа о "зловредности" еврейства, а широкое распространение в католической среде Королевства Польского масонских лож и проникновение масонских идей в Россию (особенно после 1812 г.) с последующим распространением "революционных" идей декабризма – оказало доминантное влияние на соединение в 1830-1850-х годах евангельских мифологем с масоно-освободительными тенденциями.

В это же время геополитические трансформации в Европе в 1830 – 1850-х годах и процесс образования "срединной империи" (Германии) во главе с Пруссией на основе идеи "пангерманизма", содержащей в себе контроверзу "панславизма", – в реальной историко-социальной ситуации – оказались генерирующими условиями возникновения мифа о противостоянии одной социально-национальной формации всему окружающему миру, реальными контрагентами которого сперва были конкурирующие державы.

Становление "панславизма", нашедшего свое выражение в концепции Россия и Европа" (конец 60-х годов), изменение геополитических отношений Российской империи с Францией и Германией, поражение России в Крымской войне и малопродуктивное для империи окончание Балканской войны 1877-1878 гг., – все это сказывалось на эволюции мифотворчества и на межнациональном союзе враждебных России сил: жидо-масонство из внутреннего врага в ситуации развертываемого революционного движения было трансформировано идеологами панславизма во внешнего врага.

Комплексное представление о "враге" (внутри – революционное движение, вне – геополитика враждебных России государств) в 1870-1890-х годах с мимикрией под "интернационализм" уже сложившейся "жидомасонской мифологемы – стало завершающим этапом возникновения сугубо русского националистического мифа о "всемирном еврейском заговоре", в результате которого в департаменте полиции Российской ммпериа были разработаны "директивные антигосударственные документы" – "Протоколы Сионских мудрецов".

Революционная ситуация в России заставила полицейских "разработчиков" обвинительного заключения по "жидо-масонскому заговору" пустить в ход "изъятые у врага" документы: газетный вариант (Крушевана-Бутми) был предложен широкому читателю, а книжный (Нилуса) – императорскому двору. Однако коэффициент полезного действия идеологической бомбы оказался небольшим: расследование Столыпина и негодование либерально-демократических кругов России свели на нет усилия жандармов.

Первая мировая война, последовавшие за ней революции 1917 г. и гражданская война в России придали "залежалым идеям" товарный вид: с одной стороны, "Протоколы" стали в руках потерпевших крах белоэмигрантов убийственным комментарием к большевистскому перевороту и последующему террору, а с другой – под знаменем "жидо-масонской опасности" сплотились все авантюристы, ищущие своей доли в "коридорах власти". Основными потребителями "всемирного заговора", как и столетие до того, стали идеологи пангерманизма и панславизма. Именно это позволило М. Агурскому написать книгу под красноречивым названием "Идеология национал-большевизма" (YMCA-PRESS, Paris, 1980).

Катастрофа еврейского народа, унесшая 6 млн. жизней, разруха послевоенных лет и советская экспансия, приведшая к образованию социалистического лагеря в Восточной Европе, казалось, должны были окончательно развенчать миф о евреях как о "завоевателях мирового господства".

Однако возникновение государства Израиль в 1948 г., столкнувшегося с первых минут с арабо-исламской конфронтацией на основе панарабистской идеологии, и спровоцированная сталинской верхушкой антисемитская кампания 1949-1952 гг. в СССР, Польше, Чехословакии, Венгрии и Румынии, – вот основные причины современной реанимации "Протоколов Сионских мудрецов".

В условиях общегосударственного кризиса в СССР и наблюдаемого ныне крушения этой "империи зла" (при общеевропейских тенденциях государств к либерально-демократическому строю) усиливающийся антисемитизм (и антисионизм) воспроизводит одни и те же идеи, образы, "документы" столетней давности. В современной геополитике, не считая идеологов русского общества "Память", ратующих за "славянское единство" украинцев и белорусов, отнюдь не желающих больше "вариться с ними в одном котле", идеи "Протоколов" нашли для себя единственное убежище – в арабском мире. "Генетическое условие" идеи "супернации" всегда связано с попыткой создания целостного религиозно-территориального региона. Вот почему в основе реанимации современного "панарабизма", восприемника идей и концепций исторически обреченного имперского сознания, "Протоколы Сионских мудрецов" заняли достойное место.

Вместе с тем, анализ русской антисемитской беллетристики XIX-XX вв. позволяет отметить следующее.

Литература, построенная на мифо-идеологическом фундаменте борьбы "одного народа со всеми", обречена не только на "тавтологию" представлений и тем, но и на "дурную бесконечность" фабул и сюжетов, отражающих в каждом элементе всеобщие "свойства и явления".

Исчерпанные беллетристические возможности описания межнациональных конфликтов в эпохи "черно-белой" вражды "туземцев" и "пришельцев" неминуемо приводят к эпигонству и плагиату.

И, как для всякого явления, доведенного до абсурда, антисемитская беллетристика оказывается так или иначе подвержена внутренней коррозии. Это выражается в появлении пародий, ибо пародия призвана по своей сущности быть итогом существования и стать "могильщиком" историко-литературного феномена.