Сергей Валянский - Армагеддон завтра: учебник для желающих выжить

Бернар Лиетар, человек в финансовом мире не последний, дипломатично пишет:

«Приватные беседы с высшим руководством Банка международных расчётов и МВФ подтверждают, что, по существу, новые денежные инициативы могут быть проявлены только частным сектором в условиях острых геополитических обстоятельств. Более того, реальная власть принятия решений сегодня так или иначе относится больше к транснациональным корпорациям, чем к правительствам… следовательно, их участие в проекте будет необходимо в любом случае».

И дальше выдвигает стратегию, при помощи которой намеревается:

«…убедить ключевую группу корпораций установить мировую базисную валюту самим, как вид услуг для каждого, кто хочет торговать на международном рынке».

Для того чтобы предлагаемая им стратегия не сработала, есть несколько причин. Первая из них в том, что транснациональные корпорации имеют свои представления о добре и зле. В 1998 году вышел в свет обзор Артура Литла, исследовавшего 481 основную корпорацию Европы и США, с ошеломляющими результатами: оказалось, что 95 % корпораций считают устойчивое развитие «исключительно важным» и 83 % полагают, что бизнес эту устойчивость может обеспечить. Но практически ни одна корпорация не знала, как и что для этого делать. То есть они проявляют озабоченность и уверенность в возможном успехе, но делать ничего не собираются. Или будут делать наоборот.

Одни из самых серьёзных рисков, с которыми международный бизнес постоянно стакивается, — это валютные риски. Они сейчас даже больше, чем политические риски (например, возможность того, что иностранное правительство национализирует вложения). Всякий раз, когда стоимость международных валют пересчитывается в национальные валюты стран, проявляются эти риски. Если иностранная валюта падает, вся дебиторская задолженность (задолженность покупателей перед компанией) и все счета дебиторов, выраженные в этой валюте, падают в цене. Если иностранная валюта растёт, всё подлежащее выплате (например, займы) дорожает.

Исследование пятисот удачливых корпораций США в 1992 году показало, что все они считают валютные риски своей самой большой головной болью. Более того, 85 % участников заявили о необходимости использовать дорогие финансовые стратегии для снижения этих рисков. Существенно, что чем крупнее и разветвлённее компания, тем больше случаев страхования.

На борьбе с этими многочисленными проблемами создалась целая финансовая отрасль (фьючерсные рынки и другие финансовые производные инструменты). В большинстве случаев затраты на страхование таких рисков непомерно высоки, особенно если дела ведутся не в основных валютах или если временной период достаточно долог. С другой стороны, если не страховать такой риск, то это авантюра, которая может подвергнуть опасности всю корпорацию.

Разумеется, среди высших лиц корпораций, страдающих от этих рисков, могут найтись такие, которые поддержат идею введения терры как мировой валюты. Терра снизит риски, и они будут спать спокойно. А что скажут высшие лица страховых компаний и прочие причастные, наживающиеся как раз на том, что существуют риски?..

И так во всём. Ныне сложно заключать долгосрочные контракты, потому что ключевая составляющая любого контракта — стоимость — должна оставаться открытой для корректирования, если партнёр находится в другой стране. Казалось бы, желание уйти от этих сложностей подтолкнёт бизнесменов к согласию на введение терры. А какое мнение будет у наживающихся как раз на делании «быстрых денег»?..

Из-за отсутствия настоящего международного стандарта стоимости контрактные и инвестиционные издержки увеличиваются с появлением каждого дополнительного участника международной торговли; это оборачивается повышением стоимости всех товаров и услуг, предназначенных для международной торговли, а расплачиваются по всему миру потребители как конечное звено в этой цепочке неэффективности. Разумеется, потребители и часть производителей проголосуют за терру! А как проголосуют финансовые корпорации и банки, чей доход тем выше, чем выше стоимость товаров и услуг?..

Никакими разумными доводами переломить ситуацию нельзя. Только катастрофа откроет возможность перемен. Вот тогда окажется востребованной и гениальная идея Бернара Лиетара — терра, международная «торговая корзина» с прицепленным к ней демерреджем. А до катастрофы рукой подать. Лиетар пишет:

«Если инициативу никто не проявит и ни один из корректирующих механизмов не будет применён, предсказуемые последствия будут заключаться в том, что когда-нибудь в спекулятивном безумии современной валютной системы спекулятивная составляющая достигнет 90 % или даже 99,9 % всех прочих. И тогда существующий „модус вивенди“ рухнет, сопровождаемый экономической катастрофой.

Я искренне надеюсь, что этого не случится, потому что на фоне такой глобальной катастрофы даже кризис 1930-х годов представится приятным пикничком. Как-никак кризис 1930-х поразил экономику стран, в которых проживало только 20 % мирового населения. Южная Америка, Россия, большинство стран Азии не подверглись его влиянию и даже экономически расцвели, в то время как США и Западная Европа содрогнулись от потрясений. Крушение сегодняшней денежной системы затронет всё человечество на огромных пространствах, потому что глобальная интеграция открыла границы стран, экономик, даже традиционных сообществ, которые ещё 60 лет назад были вполне самодостаточными».

Бернар Лиетар надеется, что ввести терру удастся сейчас по настоянию экономического сообщества либо в результате инициативы правительства США или группы стран. Однако такие серьёзные эксперты по денежной системе, как Мильтон Фридман и Анна Шварц, пришли к довольно тягостному выводу о том, что существенные перемены в этой системе никогда не совершаются до проявления негативных результатов, а всегда после, когда их на то обязывает фактически грянувший кризис…

Ожидая катастрофическое разрешение тянущегося уже давно всемирного эколого-социального кризиса, не надо забывать, что, помимо «магистрального» пути развития (полной гибели) и «дополнительного» к нему (возврат в пещеры), есть и третий путь. Он реален, потому что человек имеет своё место в экосистеме и вполне может в ней существовать и дальше. Для выхода на него надо всего лишь скорректировать своё поведение.

Объясним, что это значит — «место в экосистеме». Предположим, существует некоторая трофическая пирамида без человека. В ней волки едят зайцев, зайцы едят траву, а трава «питается» от земли. Как может встроиться сюда человек? Если он решит питаться зайцами, то, чтобы не нарушить природного равновесия, он, забирая для питания некоторое количество зайцев, должен забирать и соответствующую этому количеству долю травы, которой питаются зайцы. Ему следует подумать и об интересах волков, которые остались без еды. И так далее. Иначе говоря, у человека есть своя доля в общих ресурсах, но, потребляя их, главное — не брать лишнего.