Сергей Валянский - Армагеддон завтра: учебник для желающих выжить

Сторонники этой теории указывают, что вопреки пророчествам Мальтуса ни один из ресурсов на планете к началу XXI века не оказался исчерпанным. Влияние человечества на живую оболочку Земли дало как негативные, так и позитивные последствия, а в целом состояние homo sapiens как биологического вида удовлетворительно. Они признают, что да, некоторые из форм воздействия человека на природу — например, связанные с добычей нефти, использованием ядерной энергии — порой приобретают вид катастроф. Но это только кажется людям с упрощёнными представлениями о законах экологии.

Вот, например, произошел выброс нефти в океан в результате аварии танкера. Все говорят: «Катастрофа!» Нет. Незначительные выбросы увеличивают биопродуктивность и биологическое разнообразие в океане и на загрязнённых участках суши. Дело в том, что нефть — органическое соединение, при её избытке увеличивается количество организмов, усваивающих её, и уменьшается количество организмов, неспособных к этому. Так что избыток нефти в природной среде может быть и полезным, и вредным.

Или, например, рванула Чернобыльская атомная станция. В окружающую среду попало большое количество долгоживущих радиоактивных элементов. И что же? Оказывается, биоразнообразие и объём биомассы в зоне Чернобыля стали даже выше, чем до катастрофы! Кроме того, по данным экспертов, продолжительность жизни чернобыльцев превысила среднюю продолжительность жизни других категорий населения. Правда, последнее произошло от лучшего материального обеспечения и большего внимания врачей к их здоровью…

Как видим, эта группа исследователей вполне довольна жизнью. Вопрос «Что делать?» вообще не стоит. Экологические катастрофы? Да они полезны! Надо просто грамотнее применять научные знания. Конечно, опасности есть: глобальные и локальные военные конфликты. А в остальном всё хорошо.

Самое парадоксальное, что в их утверждениях есть некоторое рациональное зерно. В самом деле, человек так или иначе влияет на природу, но запретить всю хозяйственную деятельность невозможно и не нужно. Абстрактная охрана природы и впрямь должна сменяться конкретно разработанной стратегией рационального природопользования! Действительно, для прогнозов последствий экологических катастроф надо привлекать весь арсенал современной науки. Но если сделать именно это, то есть рассмотреть проблемы с научной точки зрения, то, возможно, у них поубавилось бы энтузиазма.

Вот некоторые объективные данные.

Прежде всего в природе нет свободных экологических ниш.

Масса живого вещества на Земле составляет 2400 млрд. т (в сухом весе, без связанной с живой материей водой). На протяжении сотен миллионов лет это значение остаётся относительно постоянным: если в одном месте биомасса убывает, то в другом она возрастает. При этом рост численности любого вида ограничен, и он проходит несколько стадий. После первичного роста наступает фаза стабилизации, определяемая наличными ресурсами. Если сама ёмкость среды испытывает изменение, то исходная численность будет меняться вместе с ней. Поэтому все восторги, что в результате экологических катастроф растёт разнообразие видов, наивны, ибо изменения могут однажды стать такими, что места для человека не останется.

Аргумент последователей теории «рог изобилия» о полезности катастроф тоже выглядит не вполне адекватно. Да, динамические системы проходят через катастрофы, и даже развитие биосферы — это цепь катастроф с непредсказуемыми исходами. Так, полная перестройка биосферы произошла, когда живое вещество вышло из океана. Гибель динозавров относится к числу подобных катастроф. Появление человека — тоже катастрофа, внёсшая в число механизмов развития биосферы разум, с непредсказуемым исходом. Очевидно, что развитие биосферы характеризуется крайней неустойчивостью, отсюда и катастрофы; мы сами не устаём это повторять.

В начале антропогенеза тоже лежала катастрофа. Цепочка катастроф каждый раз качественно меняла образ жизни наших предков и характер их развития; и все эти катастрофы носили глобальный характер.

Общепланетарным кризисом была «неолитическая революция»: уничтожение крупных копытных с помощью метательного оружия поставило наших предков на грань вымирания от голода, и борьба за ресурс сократила население планеты, вероятно, во много раз. Именно в это время исчезли другие претенденты на право называться предками человека, например, создатели мустьерской культуры; остались только кроманьонцы.

Выжили, как писал академик Н. Н. Моисеев:

«…может быть, даже не самые сильные, не самые умные, но обладавшие более совершенной нравственностью, т. е. системой нравов, а значит — и более дисциплинированные, более приспособленные для создания более совершенной общественной организации».

Пройдя через страшный кризис, наши предки полностью перестроили свой образ жизни. Возникли землепашество, скотоводство. «Неолитическая революция» породила собственность и дала начало всем современным цивилизациям; развитие человечества пошло по совершенно новому пути. Обретя невиданное могущество, оно, однако, сохранило представление о биосфере, которое имело в доцивилизационный период, как о неограниченном резервуаре присвоения. И все современные цивилизации мы вправе называть присваивающими.

После той катастрофы человечество научилось брать ресурсы, не лежащие на поверхности. Началось промышленное их использование, быстрый рост населения, потребительское счастье. Теперь и эти ресурсы кончаются. Они кончатся, но, без сомнений, после опустошительных войн и пандемий наука — в соответствии с мнением сторонников теории «рог изобилия» — предложит выжившим способ выкачивать из планеты магму и добывать сырье из неё. А что будет потом?

Н. Н. Моисеев писал:

«…Выход из этого состояния неоднозначен. Он может дать и новые стимулы развития, как это случилось с кроманьонцами в результате неолитической катастрофы, а может привести и к полному исчезновению, как это случилось с людьми мустьерской культуры. Риск столь высок, что человечество допустить его не может…»

Если бы эволюция человечества определялась разумом, то да. Но поскольку разум сам по себе, а эволюция сама по себе, то деваться некуда. Человечество будет рисковать.

Казалось бы, когда появились первые же сообщения об угрожающих явлениях и тенденциях, то эти проблемы, от решения которых, в конце концов, зависит будущее мира, немедленно должны были стать главной заботой всех политических деятелей, всех правительств. Ничуть не бывало! По сей день политиков интересует лишь то, что может повлиять на итоги очередных выборов. Надо что-то делать нам, учёным и общественникам, — примерно так рассуждали те, кто основал Римский клуб, международную неправительственную общественную неформальную организацию.