Сергей Валянский - Армагеддон завтра: учебник для желающих выжить

Не менее остры проблемы со стабильностью доллара. Его сила и слабость кроются в том, что он выступает в роли мировой резервной валюты. Сила — потому что всякий субъект мировой экономики, страхующийся от валютного риска покупкой доллара, кредитует США. Слабость — потому что отказ этого «всякого субъекта» от доллара обрушит доллар. Мировой монополист по страхованию валютных рисков, США не могут застраховать от риска сами себя!

Америка, толкая развивающиеся страны к предельно жёсткой финансовой политике, сама проводит политику сверхмягкую. Темпы роста денежной массы здесь очень высоки, и удержать инфляцию на низком уровне удаётся только благодаря постоянному «сбрасыванию» излишков долларовой массы за пределы США. Так Америка оставляет себе все преимущества мягкой финансовой политики, а недостатки, в первую очередь инфляцию, «отдаёт» менее развитым странам. Иначе говоря, эти страны, принимая долларовую массу, импортируют себе инфляцию и экономическую нестабильность в целом.

Отсюда и угроза, постоянно висящая над США, — возможное снижение привлекательности доллара как мировой валюты. Если появится другая, более привлекательная для прочих стран валюта, то долларовая масса, обслуживающая потребности всего мира, станет избыточной по сравнению с потребностями самих США. Результат предсказуем: резкое обесценение доллара и экономический крах. Отсюда и неприязнь американских стратегов к любым проектам создания региональных валют для международных расчётов.

Первая попытка создания региональной валюты была сделана в Европе в 1992 году. Тогда европейский валютный союз был разрушен спекулятивной атакой Джорджа Сороса, похоронившего в сентябре 1992 года первую единую валюту объединённой Европы — ЭКЮ. Эффективность удара вызвала подозрения, что, помимо личных спекулятивных интересов, Сорос выступил в роли орудия американского государства, желавшего погубить ЭКЮ как конкурента доллару.

Этот урок пошёл впрок. Европейцы потратили шесть лет на расширение и углубление интеграции и в 1999 году перешли-таки на единую валюту — евро, создав реальные предпосылки для вытеснения доллара из мирового оборота. В этом случае США отказались от услуг финансовых спекулянтов типа Сороса (чем, возможно, и было вызвано его разочарование в современном капитализме) и сосредоточились на прямом воздействии на Европу.

Вспомним войну в Югославии. Такое впечатление, что Европа своими руками создала источник нестабильности для себя. Но не забудем, что непосредственно военные действия начинали и вели не сами страны Европы, а их военное объединение с США-НАТО. [47] Следует учесть, что НАТО имела и успешно реализовала в косовской бойне свой собственный бюрократический интерес, в корне отличный от национальных интересов входящих в него европейских стран.

Дело в том, что для внутренней политической жизни объединённой Европы одним из ключевых и наиболее остро стоящих вопросов было определение органа, который будет главным вождём и координатором европейской интеграции. Вариантов всего два: ЕС и НАТО.

В первом случае интеграция была бы в основном экономической и объективно ориентированной на конкуренцию с США.

Во втором случае интеграция шла бы в рамках не только Европы, но США и Канады, носила бы преимущественно не экономический, а военно-политический характер и ориентировалась на интересы доминирующей в НАТО Америки.

Нападение на Югославию сулило надежду склонить Европу на сторону «натоцентризма». Но эта задумка не была реализована в полной мере, и вскоре Америка в поисках новых внеэкономических путей интеграции призвала Европу к союзу в войне с «мировым терроризмом». Европа скрипела, но соглашалась. Однако к началу второй войны с Ираком ведущие страны Европы (Франция и Германия) уже возражали против своего участия в американских авантюрах.

Но в итоге евро не стал заменой доллару на мировом рынке.

Помимо попыток подчинить рынок евро своим интересам, США пытались расширить мировой спрос на доллары, содействуя дестабилизации экономик, в частности, России и ряда стран Латинской Америки накануне введения евро (ведь национальная экономика «впитывает» дополнительные объёмы мировой резервной валюты именно из-за роста неблагополучия). С такой же точки зрения следует рассматривать и беспрецедентные дебаты в Аргентине в 1999 году о возможности отказа от национальной валюты и перехода на внутреннее обращение доллара США. Кстати, последствия были очень интересны: за следующие два года (к октябрю 2001-го) кредитный рейтинг Аргентины рухнул; она заняла самое последнее место в долгосрочном кредитном рейтинге развивающихся стран.

Но опасность доллару исходит не только от евро. Япония пытается создать «зону иены» в Юго-Восточной Азии. Правда, мировые финансовые воротилы ввергли эту страну в почти десятилетние экономические трудности, сорвав идею на раннем этапе её созревания. Тем не менее как одна из потенциальных возможностей она по-прежнему существует.

Ещё один претендент на роль азиатской региональной валюты — китайский юань. Китайцы учли опыт США по превращению доллара в мировую резервную валюту, осознали связанные с этим преимущества и всерьёз намерены сделать юань региональной резервной валютой Юго-Восточной Азии. В решении задачи они могут опираться на многочисленные в странах Азии китайские диаспоры.

Доллар слаб. Он напоминает здоровущего боксёра, забывшего правила бокса, — его ещё боятся, но это до поры. Не надо забывать, что сегодня доллар не обеспечен национальным богатством США. Оценки его обеспеченности опускаются до 2–3 %. Правда, максимальные оценки (которые ставят сами американцы) достигают 45 %. Но как бы то ни было, столь низкий уровень обеспеченности рано или поздно будет осознан миром и приведёт к катастрофическому обесценению доллара и ввергнет человечество в глобальный экономический крах.

Теперь поговорим и о социальных реалияхАмерики. По таким характеристикам, как неравномерность доходов, уровень бедности, количество заключённых, состояние окружающей среды, США лидируют среди развитых стран. Клинтоновский бум и пять лет Буша-юниора ни в чём не изменили этого; тенденция к худшему. Международные сопоставления тоже показывают США в невыгодном свете: для столь богатой страны количество бедных очень велико.

Последним аргументом апологетов американского пути служит обращение к их легендарной социальной мобильности типа того, что чистильщик обуви, того и гляди, проснётся миллионером. Однако в действительности люди, как правило, проводят свою жизнь в рамках той социальной группы, в которой они родились. Нет существенных различий в моделях мобильности между США и Европой.