Александр Окороков - Секретные войны Советского Союза

Одним из формальных оснований ввода войск в Афганистан был "Перечень просьб афганского руководства по поводу ввода в ДРА различных контингентов советских войск в 1979 г.", имеющий гриф "Особо важный документ" и подготовленный для Генерального секретаря ЦК КПСС.

В нем в хронологическом порядке перечислялись просьбы афганского руководства о предоставлении советской военной помощи: "14 апреля 1979 года – направить в ДРА 15-20 советских вертолетов с экипажами; 16 июня – направить в ДРА советские экипажи на танки и боевые машины пехоты для охраны правительства, аэродромов Баграм и Шинданд; 11 июля – ввести в Кабул несколько советских спецгрупп численностью до батальона каждая; 19 июля – ввести в Афганистан до двух дивизий; 20 июля – ввести в Кабул воздушно-десантную дивизию; 21 июля – направить в ДРА 8-10 вертолетов МИ-24 с советскими экипажами; 24 июля – ввести в Кабул три армейских подразделения; 12 августа – необходимо скорейшее введение советских подразделений, а также трех советских спецподразделений; 21 августа – направить в Кабул 1,5-2 тысячи советских десантников, заменить афганские расчеты зенитных средств советскими расчетами; 25 августа – ввести в Кабул советские войска; 2 октября, 17 и 20 ноября – направить спецбатальон для личной охраны Амина; 2 декабря – ввести в провинцию Бадахшан усиленный полк; 4 декабря – ввести в северные районы Афганистана подразделение советской милиции; 12 декабря – разместить на севере Афганистана советские гарнизоны и взятьпод охрану дороги ДРА" [331].

Еще одну версию о причинах решения советского руководства ввести войска в Афганистан высказал на страницах эмигрантского журнала "Посев" один из лидеров НТС Е. Романов. По его словам, этот шаг был продиктован стремлением "попугать" Запад и получить от него в результате для правительства Б. Кармаля определенные дивиденды. По аналогии с Кубой, как отмечает Е. Романов: "Ввезли ракеты, а потом увезли, и за эту "транспортную операцию" получили от американцев гарантию неприкосновенности кастровского режима. Сейчас Кастро 50-тысячным "экспедиционным корпусом" орудует во всей Африке. Такую же гарантию для режима Кармаля хотят получить сегодня" [332]. В качестве подтверждения этой версии в журнале приводится выдержка из выступления Л.И. Брежнева 22 февраля 1980 года перед избирателями Бауманского района Москвы: "Хочу заявить со всей определенностью: мы будем готовы приступить к выводу своих войск, как только будут полностью прекращены все формы вмешательства извне, направленного против правительства и народа Афганистана. Пусть США вместе с соседями Афганистана гарантируют это – и тогда отпадет необходимость в советской военной помощи" [333].

Версия интересная, но не имеющая документальных подтверждений. В то же время генерал В.А. Богданов в своей работе "Афганская война" замечает: "…изучение исполнительных документов позволяет сделать вывод о том, что этот шаг (ввод войск. – А.О.) был предпринят главным образом для обеспечения устранения X. Амина и создания условий для замены его более прогрессивным лидером, каким являлся в то время Б. Кармаль" [334].

Решение о вводе войск в Афганистан, как отмечалось выше, было принято 12 декабря 1979 года. При этом имелось в виду, что соединения и части разместятся в ДРА гарнизонами и возьмут под охрану важные объекты. При этом их участие в военных действиях не предусматривалось (директива министра обороны СССР от 24.12.1979 г.). Официальными обоснованиями правомочности такого решения являлись статья 4 "Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве", заключенного между СССР и ДРА 5 декабря 1978 года, и неоднократные просьбы (11 обращений) правительства Афганистана об оказании военной помощи.

Еще ранее, в первых числах декабря, министр обороны СССР маршал Д.Ф. Устинов проинформировал Генеральный штаб о готовящемся решении, а 10 декабря отдал приказ о создании группировки войск численностью 75 тысяч человек.

Для проведения мобилизационных мероприятий была сформирована оперативная группа Министерства обороны СССР во главе с первым заместителем начальника Генерального штаба генералом армии С.Ф. Ахромеевым, которая 14 декабря прибыла в Термез. Позднее эту группу возглавил первый заместитель обороны СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов (1979-1985 гг.), а затем, с 1985 по 1989 г., – генерал армии В.И. Варенников.

За две недели в ТуркВО и САВО было развернуто до полных штатов около 100 соединений, частей и учреждений. Из запаса было призвано более 50 тысяч военнообязанных, из народного хозяйства выделено около 8 тысяч автомобилей и другой техники.

Вот как описывает этот период участник событий Е.И. Исаков [335]:

"12 декабря 1979 года около 22 часов вечера я, старший офицер штаба войск правительственной связи Управления правительственной связи КГБ СССР был поднят по тревоге и в составе оперативной группы УПС КГБ СССР, которую возглавил полковник И.К. Шаровский, прибыл на подмосковный "чкаловский" аэродром. Оттуда примерно в 5 часов утра 13 декабря, теперь уже в составе оперативной группы Генерального штаба МО СССР, возглавляемой маршалом Ахромеевым (в то время первый заместитель начальника Генерального штаба), мы вылетели в город Термез Узбекской ССР и к исходу дня прибыли к месту назначения. Здесь уже полным ходом шло развертывание частей 40-й армии до штатной численности военного времени. В Туркестанском военном округе была объявлена мобилизация.

В Термез непрерывным потоком прибывали эшелоны с боевыми и вспомогательными частями. Завозилось огромное количество боеприпасов, ГСМ, продовольствия и прочего тылового имущества. Шла подготовка к наведению понтонного моста через Амударью.

Стационарный мост в то время смотрел на окружающий мир лишь оттельными сваями и "быками". Командно-инженерный состав войск занимался проверкой техники, снимаемой с "НЗ", сколачиванием экипажей, проведением боевых стрельб, для чего в одной из излучин Амударьи было сооружено стрельбище для орудий любого калибра. Чувствовалась всеобщая нервозность, всеобщая неразбериха, отсутствие порой элементарной согласованности и взаимодействия. Однако и командиры и солдаты, сержанты срочной службы старались делать и делали работу подобающим образом.

Негативное впечатление производили призванные из запаса рядовые, сержанты и офицеры. В то время их называли "партизанами". В основном это были узбеки, таджики, туркмены, казахи, киргизы и реже русские. Но все это войско представляло собой сборише обросших, небритых, грязных и "возрастных" солдат, полностью потерявших понятие о дисциплине, ношении формы одежды и субординации. Форма одежды Советской армии, которая никогда не отличалась элегантностью, выглядела на этих парнях просто удручающе. У многих из нас, кадровых военных, возникло чувство стыда за то, что это неопрятное войско будет олицетворять за рубежом цвет Советской армии и всей нашей страны. Честное слово, было стыдно. К тому же стали известны и далеко не единичные случаи дезертирства "партизан" и с призывных пунктов, и пунктов сбора, и из Термеза. Да и не наблюдалось особого желания с их стороны поучаствовать в оказании интернациональной помощи своим братьям-афганцам, из которых почти половину населения Афганистана составляли те же национальности, что и наши "партизаны". Впоследствии, примерно к середине февраля 1980 года, все "партизаны" были заменены наличный состав действительной срочной службы и эта частичка нашей родной Советской армии, вошедшая в Афганистан, приобрела привычный вид. А вначале было стыдно!