Николай Гоголь - Статьи О Современнике и др.

Она сделалась как бы историей поэтических ощущений поэта, которые слишком нежны для оды и не восходят до той превыспренно<���сти>, но зато ощущаются гораздо чаще, нежели те, которые служат предметом оды.

После “ощущаются” было: часто

А потому редкий из наших поэтов не оставил прекрасных образцов, не говоря уже о Пушкине, который является как царь в средин<���е> этой области и которого всякое лирическое сочинение, как только появлялось в свет, в тот же миг перекладывалось на музыку и распевалось от необыкновенного обилия мелодии в звуках.

В рукописи ошибочно: у Пушкина

А потому редкий из наших поэтов не оставил прекрасных образцов, не говоря уже о Пушкине, который является как царь в средин<���е> этой области и которого всякое лирическое сочинение, как только появлялось в свет, в тот же миг перекладывалось на музыку и распевалось от необыкновенного обилия мелодии в звуках.

После “всякое” было: стихотвор<���ение>

А потому редкий из наших поэтов не оставил прекрасных образцов, не говоря уже о Пушкине, который является как царь в средин<���е> этой области и которого всякое лирическое сочинение, как только появлялось в свет, в тот же миг перекладывалось на музыку и распевалось от необыкновенного обилия мелодии в звуках.

После “распевалось” было: по

Жуковский, Батюшков, Капнист, Нелединский-Мелецкий, Языков, Козлов, Баратынский, Туманский, Лермонтов подарили поэзию нашу множеством самых мелодических песен.

Песни Жуковского, Батюшкова, Капниста, Нелединского-Мелецкого, Языкова, Козлова, Баратынского, Туманского, Лермонтова созда<���ли?>

Жуковский, Батюшков, Капнист, Нелединский-Мелецкий, Языков, Козлов, Баратынский, Туманский, Лермонтов подарили поэзию нашу множеством самых мелодических песен.

После “множеством” было: разны<���х> песн<���…>

Песня обнимает всё: все чувства и ощущения жизни, и потому может делиться на множество разных родов; может изображать уединен<���ие>, внутренние движения и поэтические мечты поэта, может выражать страсть и любовь, может быть застольной, и выражать веселье души и грусть; может изображать картину или состояние другого, как в романсе, переходя от дифирамба до тихой элегической задумчивости.

После “веселье души и грусть” было: Ее строфы короче гораздо строфы оды. Она не может быть длинна. Строфы длинные, тяжеловесные ей не приличны, чрез это песнь не была бы так удобна для пенья и вообще вся она не может быть длинна

Песня обнимает всё: все чувства и ощущения жизни, и потому может делиться на множество разных родов; может изображать уединен<���ие>, внутренние движения и поэтические мечты поэта, может выражать страсть и любовь, может быть застольной, и выражать веселье души и грусть; может изображать картину или состояние другого, как в романсе, переходя от дифирамба до тихой элегической задумчивости.

элегического чувства

Словом, всё что ни приводит к настроен<���ному> состоянию дух, есть уже ее предмет, хотя это не есть та величавая, высокая восторженность, как в оде, возвышенная уже самым величием взятого предмета.

Всё, ч<���то>

Словом, всё что ни приводит к настроен<���ному> состоянию дух, есть уже ее предмет, хотя это не есть та величавая, высокая восторженность, как в оде, возвышенная уже самым величием взятого предмета.

[Само] В самом названии этого рода лирических сочинений раскрывается значение их. Они пишутся для того, чтобы сопровождать музыкою и голосом

В песне восторг как бы утишенный, — это ликование духа уже после самого дела, или случившего<���ся> велик<���ого> восторг<���а>, празднество во время отдыха.

Это состояние души тоже восторженное, хотя не так возвышенно, как в оде, потому что кроме того, <���что> предмет не так возвышен, песня есть какое-то отдохновенное ликование духа

В песне восторг как бы утишенный, — это ликование духа уже после самого дела, или случившего<���ся> велик<���ого> восторг<���а>, празднество во время отдыха.

души

В песне восторг как бы утишенный, — это ликование духа уже после самого дела, или случившего<���ся> велик<���ого> восторг<���а>, празднество во время отдыха.

или ощущения, произведенного великим восторг<���ом>

Как бы позабыв самый предмет своей радости, поющий хочет потеряться в гармонических звуках.

в своих звуках

Она никак тоже не должна быть и длинна, потому что и впечатленья все быстры.

Вообще она

Она никак тоже не должна быть и длинна, потому что и впечатленья все быстры.

не может быть длинна

Сочиняющий песню должен как бы слышать в то же время ее внутреннюю музыку, дающую тайный размер и стихам и строфам.

Грусть выливается также песнью, и также обыкновенно гораздо после случившегося события, и также находит отраду в самих звуках, в повторения и возвращении к тому же, как бы нежась мелодией самой грусти

Лучшие песни сочинялись в самую минуту пляски, пиршества и вызывались ударом смычка, свистом волынки, звоном стаканов, мерным ударом стоп.

самые песни

Лучшие песни сочинялись в самую минуту пляски, пиршества и вызывались ударом смычка, свистом волынки, звоном стаканов, мерным ударом стоп.

После “минуту” было: когда пелись

От этого они получают то невыразимо-мелодическое свойство звуков, составляющее такую прелесть в песнях народных.

После “в песнях народных” было:

а. Начато: Романс отличается от песни тем

б. Начато: От песни несколько отличается романс уж потому, что он так

в. От песни несколько отличается романс. Он соединенными голосами многих нес<���е>т также дружное ликование [многих] обществ<���ва?>, но принадлежит одному, заключает свойство как бы элегическое, более утонченное

Самые поэтические мечты и нежные внутренние изгибы души своей тогда выражались хорошо и были достойны песни, когда они не мечтались в его воображении, а как бы пелись в самой душе поэта.

В самых даже

Самые поэтические мечты и нежные внутренние изгибы души своей тогда выражались хорошо и были достойны песни, когда они не мечтались в его воображении, а как бы пелись в самой душе поэта.

После “нежные” было: изгибы

Самые поэтические мечты и нежные внутренние изгибы души своей тогда выражались хорошо и были достойны песни, когда они не мечтались в его воображении, а как бы пелись в самой душе поэта.

После “как бы” было: тихое

Элегия есть как бы покоенное изложение чувств, постоянно в нас пребывающих, не тех великих и сильных, которые пробуждаются в нас мгновенно при воззрении на предметы великие, не тех, которые, подобно святыне, сохранно пребывая в глубине души, стремят на великие подвиги человека, — но тихих, более ежедневных, более дружных с обыкновенным состоянием человека.