Николай Лесков - С людьми древлего благочестия

Разд. 8 (в дополнении). «Яко не точию яже кроме божественных писаний, но и яже выше естества вещей глаголемая не суть достоверна».

Гл. V.

Разд. 2. «Яко аще кто и не вся заповеди сохранит, но аще и едину и то не избежит мучения», если «истинным покаянием не испросит прощения». (Этим Павел значительно снимает с себя упрек в евангеличестве или в лютеранстве, которыми его также нередко попрекают.)

Гл. VI.

Разд. 1. «Яко Павла апостола глаголы самого господа нашего Иисуса Христа суть глаголы: сего ради подобает их почитати». (Поморцы, ловя на этом инока Павла, говорят: «Правда, это правда, — ну так пусть же и он с нами поет тропарь за царя!» Федосеевцы же тоже говорят: «Правда, за власть молиться можно, если бы она была верная, а теперь эти слова ни к чему».)

Разд. 4. «Яко в тех вещах и делех обычаю подобает последовати, о которых несть писано в законе».

Кроме того в первой части Царского пути помещены главизны святого Иустина Философа: «како подобает казнити лукаво, а не благочестно жительствующих христиан». Како подобает покланятися честному кресту и «яко подобает покланятися святому евангелию не хартии, ниже чернилу, ниже коже, ниже дске, но повеети еже во плоти христова смотрения».

Во второй части прежде всего выборка из писаний «о Енохе и Илии», «иже послани будут от Бога у людям, яко да не приемлют прелести антихриста». Потом об антихристе и наконец рассуждение о «молении за неверных», «яко достоит творити моления за вся человеки, за царей и за всех яже во власти суть (аще и невернии или еретицы), ибо сие добро и приятно пред господом нашим Богом».

О Енохе и Илии инок Павел повторяет всем известные предсказания насчет их пришествия перед появлением антихриста, напирая на обращение ими евреев в христианскую веру прежде пришествия антихристова и таким образом устраняя мысль, что последние времена уже начались. Антихриста же ожидает явнообразного, выводя, что он «не к нам, но к жидам приидет и от них прият будет, нас же будет гнати и сядет в церкви божией, не в нашей, но в жидовской». Не разбирая совершенно толкования, что антихрист уже невидимо действует, уже Павел свидетельствуется Иоанном Дамаскиным, что «всяк убо не исповедуяй сына божия и Бога в плоть пришедше и суща Бога совершенна и человека совершенна, — антихрист есть. Обаче свойственно-образно и изрядно антихрист, глаголется в скончании века грядый».

Выписки о пришествии антихриста, сделанные Павлом, небезынтересны, но не для всех и даже не для многих, а потому я их оставляю. Довольно знать, что Павел ждет явнообразного пришествия антихриста и, следовательно, противоречит и поморцам, и федосеевцам, и филипповцам, и многим другим, решившим себе, что антихрист царствует или «нечувственно» в духе века, или даже в образе русских государей после-петровской эпохи.

Таким образом, резюмируя «Царский путь» и его «дополнение», мы видим, что Павел стремится распространить знание евангелия; ставит эту книгу выше всех позднейших творений; допускает в древних писателях способнось погрешать и ошибаться; не охуждает их за это, но не ставит обязательным держаться сказанного, «по недоумению», потому только, что это сказано человеком доброй жизни; возбуждает охоту к изучению писания и отстаивает прямой смысл апокалипсиса, доказывая, что антихриста нет еще и он не придет, пока в мире не совершится известных событий, которых тоже до сих пор еще не было. Во всех этих положениях Павел тверд, смел и определителен.

Павел начинает шататься и становиться сбивчивым и непоследовательным, когда дело касается до вопроса о том, сообразно ли критическое отношение к священному писанию и творениям св. отец духу этого писания и этих творений? Он отвергает несомненность авторитета некоторых творений и тут же боится «самомнения» и обрекает за них строгому раскольничьему осуждению, перед которым — как он сам должен бы знать — «не оправдится всяк живый».

Наконец в статье «о богомолении за неверных» (то есть, главным образом, «за царя русскаго и за вся яже во власти суть») Павел пишет более сдержанно и нерешительно. Он главным образом танцует около одного приводимого им места из предисловия к книге Кирилла Иерусалимского. Вот это место: «О баче и сия изъявим, божию человеколюбию подражающее, яко солнце свое осиявает на праведныя и на не праведныя; тако и дождь дождит на злыя и благия. Сице и нам божественная писания повелевают молитися, о еллинах же и еретиках, паче же вразех, да и тии в разум истинный приидут и в веру обратятся». Все какие-то общие места, которых смелому и честному человеку, каким кажется инок Павел, держаться непристойно. Так, так так, а не так, так и не так! А то вся энергия, вся определенность речи в пятки ушла, и староверческий проповедник пошел танцевать на канате, — да на каком канате-то! На канате, в конце которого была привязана давно обдуманная и давно им составленная «помянная молитва за царя, князи, боляры и вся яже во власти суть»! Это не похоже вовсе на все, что писал Павел.

Но как бы то ни было, Павел выпустил свой «Царский путь», его апостолы распространяли эту книжку, и федосеевский раскол во всех пределах Литвы, Польши, северо-западного края Руси, Москвы и Ярославля читал ее. По Литве, Польше и в Петербурге книга эта имеет свой успех, вводя на первый раз сомнения в соответственности многих вещих глаголов расколоучителей и даже вообще некоторых древних писателей основаниям учения евангельского.

Побуждения, которыми Павел руководствовался при издании «Царского пути», он выясняет следующим образом.

«Понеже многих видех в сии времена, не на святом писании утверждающихся и свое писание полагающих: но ови убо утверждение своего упования полагают от великих мест (снова кивание на поморцев, гордящихся именованием своей секты „по страны“, то есть по стране): ови же от долговременнаго обычая, друзии же от множества единогласных, а мало таковых зрех иже надежду спасения своего и основание своея веры полагающих на словесах Господа нашего Иисуса Христа и божестенных его апостолов — сия зрях и сжалихся зело». «Печаль прият мя». «И паки помянух пророка глаглюще: видех неразумеющая и стоях и сего ради от жалости сердечныя убедих соживущую со мною братию, еже кто чел, еже все свое упование спасения полагати во святом писании: „И поведаю всякому, яко се есть Царский путь“».

Как ни тонко лавирует Павел, а в этих словах он высказался весьма ясно. Возбуждая в расколе безусловное почтение к евангельскому учению, он, разумеется, отодвинул и еще более отодвигает своих последователей от подчиненности авторитетам, из которых «кийждо своя ереси нововымышляя» попирал то одно, то другое право личности, вовсе не в интересах, давно не существующих, прежней, широкой общинности, а часто в интересах «вымышленныя ереси».