Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]

«Во 12 части, в прежде бывших богадельнях, у живущего Офицера продаётся девка по 16 году, знающая кружева плесть, бельё шить, гладить, крахмалить и Госпожу одевать, притом имеющая талию и лице приятное».

Историки считают, что Павел, ограничив барщину (а также в 1797 запретив продажу дворовых и безземельных крестьян с молотка, а в 1798 года — продажу украинских крестьян без земли), всё же действовал непоследовательно, за четыре года «раздарив» около 600 000 крепостных. А мы добавим, что при нём жестоко подавлялось малейшее проявление недовольства в крестьянской среде; в декабре 1796-го он закрепил крестьян за частными владельцами в Области войска Донского и в Новороссии, в марте 1798 года разрешил заводчикам из купцов покупать крестьян к своим предприятиям с землёй и без земли. Всё это так, но ведь взамен он требовал от тех, кто получал земли с крестьянами, службы! Он урезывал дворянские свободы!

«Золотой век» Екатерины был золотым веком дворянства. Дарование дворянам права не служить в армии и на государственной службе лишало крепостное право всякого политического основания, ведь крепостная зависимость была создана в интересах усиления обороны национального государства. Крестьяне служили помещику, а помещик служил государству, — то есть, крестьяне были прикреплены к земле, а не к помещикам. Эта обоюдная крепостная зависимость в интересах национальной независимости была понятна крестьянину. А потому освобождение дворян от обязательной службы государству родителями Павла, притом, что крестьяне остались в роли крепостных, было воспринято подавляющим большинством народа как величайшая несправедливость. Павел пытался выправить это положение, не более того, — вернув крепостному праву былое политическое основание, и заставив дворян снова служить.

Он был первым подлинно народным царём после Петра I. Чувство порядка, дисциплины, равенства было его руководящим побуждением; борьба с сословными привилегиями стала его главной целью. Но он исходил из интереса страны, а вовсе не желал «освобождать крестьян» или брать «под ноготь» дворян! Да, своими указами он серьёзно нарушил дворянские вольности и привилегии, дарованные Жалованной грамотой 1785 года: были запрещены губернские дворянские собрания, усилился контроль губернатора и генерал-прокурора Сената за уездными дворянскими собраниями. Но он же, стремясь экономически укрепить дворянство, учредил для него Государственный вспомогательный банк, дававший ссуду с большой отсрочкой платежа и на льготных условиях!

В 1797 году Павел объявил смотр всем числящимся в полках офицерам, и не явившиеся были уволены в отставку. Вслед за тем последовало ограничение привилегий для не служащих дворян: в 1800 году Павел распорядился большинство из них определить в военные. С октября 1799 года был установлен порядок, по которому для перехода с военной службы на гражданскую требовалось специальное разрешение Сената. Другим указом не служившим дворянам было запрещено участвовать в дворянских выборах и занимать выборные должности. Но одновременно Павел пытался ограничить приток в ряды дворянства представителей прочих сословий, а верным служащим щедро раздавал земли с крестьянами. Подобно Петру, он, как рачительный хозяин, вникал в каждую мелочь.

Ю. А. Сорокин писал:

«За четыре года (правления Павла I, — Авт. ) издано было 2179 законодательных актов, или в среднем 42 в месяц (при Екатерине II издавалось в среднем 12 в месяц). …Именно недовольство его политикой вызвало недовольство его личностью, а не наоборот, как утверждает мемуарная традиция».

Известны два письма Павла, в которых он совершенно явственно проявляет заботу о жителях Москвы и Подмосковья. В ряде европейских стран из-за неурожая цены на хлеб сильно взлетели; наши помещички, разумеется, рассчитывали немало нажиться, продав весь свой урожай за границу и оголив собственный рынок. Павел запретил вывоз хлеба, и приказал губернатору проследить за местными купцами и помещиками, «чтоб, польстясь корыстью, не произведено было собственного в хлебе оскудения».

А когда неурожай озимых случился у нас (весной 1800), император писал: «В отвращении на случай неурожая, чтоб не потерпели как сельские жители, так и городские обыватели недостатка в жизненных припасах, повелеваю вам взять заблаговременно все меры, чтобы по всей Московской губернии нигде отнюдь никакого недостатка не было в них». Опять пришлось ограничивать вывоз зерна; доходы помещиков снизились.

Недовольны его политикой, а затем и личностью, повторимся, были представители весьма узкого социального слоя, дворяне, да и то не все. Зато, по словам Н. А. Саблукова:

«…низшие классы, „миллионы“ с таким восторгом приветствовали государя, что Павел стал объяснять себе холодность и видимую недоброжелательность дворянства — нравственной и спорченностью и „якобинскими“ наклонностями этого сословия».

К сожалению, как мемуары, так и, впоследствии, исторические труды с соответствующими оценками писали как раз дворяне, а те, кто с восторгом приветствовал императора, мемуаров не оставили. В итоге мы имеем довольно-таки «перекошенную» историю его царствования.

Хотя, разумеется, есть и взвешенные оценки этой эпохи. Вот как отозвался о его правлении и личности В. О. Ключевский:

«Я не разделяю довольно обычного пренебрежения к значению этого кратковременного царствования… это царствование органически связано как протеста — с прошедшим, а как первый неудачный опыт новой политики, как назидательный урок для преемников — с будущим. Инстинкт порядка, дисциплины и равенства был руководящим побуждением деятельности этого императора, борьба с сословными привилегиями — его главной задачей».

Или, например, у Г. И. Чулкова читаем:

«В народе со времён Пугачёва бродила мысль о том, что Павел будет крестьянским царём. Эта идея укрепилась, когда при восшествии на престол он повелел впервые привести к присяге крестьян, подчёркивая то, что они прежде всего граждане(то есть подданные императора, а не собственность своих хозяев, — выделено нами, — Авт. ). Отмена рекрутского набора, объявленного Екатериной незадолго до её смерти, возбудила в мужиках новые надежды на облегчение их участи. Даже складывалась легенда о том, что государь Павел непрочь освободить крестьян, но мешают помещики. Летом 1797 года крестьянин Владимирской губернии Василий Иванов сказывал: „Вот сперва государь наш потявкал, потявкал, да и отстал, видно, что его господа переодолели“.»

Что интересно, Павел не желал «числиться» первым дворянином России, ибо считал себя её полным Хозяином, Отцом всего народа. Известно его высказывание, что в Российской империи лишь тот вельможа, на кого в данный момент обращён взгляд самодержца. Император понимал самодержавие буквально, как абсолютную патриархальную власть одного лица, обладающего всеми правами и обязанностями по наведению порядка в своём хозяйстве. А как понимал, так и поступал, возрождая древние традиции самодержавия по отношению ко всем своим подданным, отнюдь не превращая одних в рабов (собственность) других, ибо все они, вместе взятые, не что иное, как собственность империи. Этим же объясняется запрет Павла помещикам продавать дворовых людей и крестьян без земли. Соответствующий указ от 16 октября 1798 года вызвал у крепостников бурю негодования! Стоит напомнить, что в Пруссии и в Австрийской империи в эти времена господствовало крепостное право, а экономика вольнолюбивых американских колоний и вообще базировалась на рабстве. А Павел I пытался облегчить положение крестьян, ослабить социальную напряжённость в деревне, внести элемент упорядоченности в отношения крестьян и помещиков. С. Ф. Платонов писал: