Газета Дуэль - 2009_10

«Если бы не главный конструктор Сергей Королев и не созданный им спутник, отец и мать Обамы никогда бы не познакомились, — считает профессор Фордэмского университета в Нью-Йорке, политолог Джонатан Сандерс. — Его отец приехал в США из Кении, он хотел покончить с колониализмом, но не знал, какой путь развития предпочтительнее для его страны — капитализм или коммунизм. А его мать была девушкой из Канзаса, открытой для новых идей для того, чтобы понять другой мир. В противном случае она бы не стала изучать русский язык». По словам профессора, в 1959 году главным вопросом, занимавшим американское общество, был: кто впереди планеты всей в области образования — Советский Союз или Соединенные Штаты. Сандерс считает, что изучать русский язык хотели «наиболее мыслящие и активные представители американской интеллигенции», поскольку два года спустя после запуска спутника, который потряс Америку, у многих в США возник комплекс неполноценности. «Это было время неуверенности в себе, в своей системе, в системе образования, в науке и технологии», — считает политолог. «Сегодня мы предпочитаем об этом не вспоминать, поскольку Америка утверждает, что она одержала победу в «холодной» войне, — говорит Сандерс. — Она не победила в «холодной» войне, а Советский Союз не проиграл в «холодной» войне. Проиграли в ней жители африканского континента, поскольку именно они извлекали наибольшую выгоду из соперничества США и СССР». Он вспоминает, как в октябре 1957 года мать вывела его, 7-летнего мальчугана, во двор и там он услышал в радиоприемнике: «бип-бип-бип». «Кстати, когда входишь в здание ООН, там под потолком висит модель спутника, которая напоминает о том времени, когда впереди был Советский Союз, а американцы испытывали такую тревогу», — говорит Сандерс.

Владимир КИКИЛО

Спецслужбы социалистической Польши в течение нескольких десятилетий искали Янтарную комнату, похищенную в Советском Союзе гитлеровцами. Об этом пишет польская газета «Речь Посполита» со ссылкой на документы, недавно обнаруженные в Институте национальной памяти /ИНП/. Польская сторона рассчитывала, что ключевым свидетелем в поисках Янтарной комнаты может стать бывший гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох, в 1950 году выданный Польше и приговоренный через 9 лет польским судом к смертной казни. Приговор этот, однако, не был приведен в исполнение и нацистский преступник скончался в 1986 году в тюрьме польского города Барчев, когда ему исполнилось 90 лет. Газета обращает внимание на особый режим, который был создан польскими властями для фашистского преступника — он не только получал лучшее питание, но имел возможность без ограничений пользоваться бумагой и карандашами. Когда Эрих Кох заболел, его отвезли в Лодзь, где он был прооперирован одним из лучших польских хирургов и прожил после операции еще много лет.

В 1964 году в тюрьму к Эриху Коху прибыл из СССР ленинградский член-корреспондент Академии наук СССР Дмитрий Ольдерогге. Две его беседы с Кохом состоялись 21 и 23 сентября. Академик задавал Коху подробные вопросы о Янтарной комнате и тот детально отвечал на них. Протоколы беседы насчитывали несколько десятков страниц. В помещении, где проходили эти беседы, польские агенты установили подслушивающую аппаратуру и тайно записали все, о чем советский академик разговаривал с нацистским преступником. Расшифровка этих переговоров и перевод с немецкого на польский хранятся ныне в архивах ИНП, пишет «Речь Посполита». Бывший гауляйтер Восточной Пруссии был известен, как ценитель предметов искусства и старины, активно разыскивавший их на оккупированных территориях для конфискации в пользу «рейха». По его словам, Янтарная комната никогда не покидала пределов кенигсбергского замка, куда фашисты ее привезли в 1942 году. «Я полагаю, что эта вещь не покинула замок. Я сам тщательнейшим образом проверял последние транспортные средства, чтобы на их борт не попало ничего, кроме раненых, детей и женщин. Такую вещь, как Янтарная комната в чемодане не увезешь. Поэтому я допускаю, что комната так и осталась в замке Кенигсберга», — говорил Эрих Кох, отрицая возможность того, что комната была вывезена из Кенигсберга во время эвакуации в 1945 году. Он предлагал даже организовать экспедицию по поиску Янтарной комнаты, в состав которой он мог бы войти на правах советника. Эрих Кох считал, что сокровище спрятано в одном из бункеров, расположение которого известно ему одному и даже рисовал, где находится этот бункер. Советская Армия освободила Кенигсберг 9 апреля 1945 года, однако, никаких следов Янтарной комнаты там обнаружено не было.

Алексей КАРЦЕВ

Книга историка Аугушту Машкареньяша Баррету «Португалец Колумб, тайный агент короля Жоау II» была выпущена на английском языке издательством «Макмиллан». В ней, на основе дотошного изучения родословных и архивных документов, ученый доказывает, что Колумб в действительности был не итальянцем, а португальским евреем, а его настоящее имя было Салвадор Фернандеш Зарку. Сенсационность концепции Баррету состоит не только в португальском происхождении Колумба, но и в том, что он перешел на службу к испанскому монарху по просьбе португальского короля Жоау II. Считается, что Португалия недальновидно отвергла предложение мореплавателя и упустила шанс открыть Америку. На самом деле, пишет историк, Лиссабон первым узнал о существовании Америки благодаря тайным экспедициям, снаряженным во второй половине XV века в поисках морского пути в Индию. Но на колонизацию огромной территории у маленькой страны не было сил. Так созрел план запутать испанских соперников, подсунув им под видом богатой Индии обширные неосвоенные земли. Как считает Баррету, план португальской короны блестяще удался. Португалец Салвадор Фернандеш Зарку, представившись генуэзцем Колумбом, долго морочил испанцам голову и в конце концов вовлек их в американскую авантюру. Тем временем Васко да Гама проторил кратчайший путь в Индию, и Португалия получила контроль над торговлей драгоценными пряностями. Система доказательств Баррету основана на двух фактах. Во-первых, Колумб скрывал свое происхождение. Во-вторых, если его подпись проанализировать с каббалистической точки зрения, при переводе с латыни ее можно понять так: «Фернанду, герцог города Бежа, и Изабел Скьярра де Камара — это мои родители из Кубы». В пользу теории Баррету свидетельствует и то, что Колумб присвоил четырем десяткам открытых мест португальские названия, причем большинство позаимствовал в провинции Алентежу, но не дал ни одного итальянского. Если принять версию историка, все становится понятным. Первый увиденный остров получил название Салвадор, то есть собственное имя мореплавателя, а второй — Куба, то есть имя расположенного в провинции Алентежу родного городка.