Юрий Мамлеев - Россия вечная

Эта книга посвящена исследованию русского национального духа, как на его вневременном, вечном уровне, так и в его проявлениях в нашей культуре, искусстве, истории, философии, образе жизни и т. д., а также в его скрытых моментах, таящихся в глубинах Русской Души и нашей жизни. Сначала в первой части идет «погружение» или исследование этого, путь русскоискательства, познание России. Во второй части следуют окончательные глобальные выводы, которые приводят к образованию Русской Доктрины, включая ее космологические, метафизические и экзотерические (обращенные к социально-историческим реалиям) стороны.

Необходимо отметить, что слово «русский» употребляется здесь не только в смысле собственно русских. Это понятие («русский») употребляется здесь также и в духовном смысле: к русским могут относиться все, кто любит Россию, живут в русской культуре и в русском языке, считая Россию своей Родиной. Более того, известны случаи, когда люди других стран, принадлежащие к совершенно другой культуре и цивилизации, испытывают таинственную и непонятную для них самих любовь к России, неустранимое влечение к ней и даже посвящают свою жизнь России и ее познанию. О таких говорят: они родились с Русской Душой, они духовно русские.

Наше исследование, и погружение в бездну русского духа, в свою бездну, начинается с русского искусства, точнее с литературы и поэзии, ибо именно в них присутствует тайная мощь пророчества, видение всего потока и сути жизни, а также потому что образ бывает нередко глубже самой мысли или, во всяком случае, не уступает самым глобальным интеллектуальным прозрениям. Недаром в Индии людей высшего искусства приравнивали к браминам. Мы увидим, что и в России наши поэты и писатели фактически создали грандиозную панораму метафизической жизни России, картину ее внутреннего самосознания. Но эта огромная, подлинная сокровищница России, до сих пор не раскрыта и не понята полностью, хотя все их произведения — перед нами, перед нашим взором.

Я начну с поэзии, именно с русской патриотической лирики, в которой наиболее отчетливо проявлены важнейшие качества нашего национального духа. Стихи, о подтексте которых я хочу говорить, являются, по существу, хрестоматийными: их знает большинство русских людей, как знают они прозу Гоголя, Достоевского, Толстого. Тем не менее «хрестоматийность» этих стихов отнюдь не отменяет не только их необычную философскую глубину и поэтическую силу, но и их загадочность.

Думаю, что в основе всей русской классической литературы, в ее подоснове (а не только в этих стихах, конечно) лежит глубочайшая эзотерическая философия жизни, одним из важнейших аспектов которой является познание самой России и созерцание ее тайны. Для Русской Души самый кардинальный вопрос: «Что такое Россия?» Поэтому не только в литературе и искусстве, но и в русской философии Россия фактически стала одной из важнейших тем (в том смысле, в каком в обычных случаях объектом философствования являются Ничто, Бытие и т. д.).

В этом проявляется явная самобытность русской культуры и русского ума. (Другой несомненный аспект — связь с Востоком, особенно с Индией.) Однако этот процесс русского самопознания, русскоискательства только начат в исторической России. Такое искательство не раз — в разной форме — отмечалось глубокими наблюдателями; в частности, Рудольф Штейнер [1] Рудольф Штейнер (1861–1925) — немецкий философ, основоположник антропософии. отмечал, например, что русские еще не знают (в полной мере) собственной души, и реализация Русской Души — дело будущего (в историческом смысле, конечно).

Правда, здесь необходимо сделать некоторую поправку, по крайней мере, в форме следующего вопроса: можно ли вообще это «знать», нет ли здесь аспектов, выходящих за пределы всякого знания? Тем не менее проблемы русского самопознания и исторического предназначения России остаются главнейшими проблемами русской духовной истории (наряду с религиозными вопросами). Они с различных точек зрения решались русской мыслью, как древней, так и новейшей. Все предлагаемые «ответы», несомненно, представляли собой какие-то грани великой истины о России. И по крайней мере, существенная часть этой истины выражена с огромной силой в русской классической литературе.

Но метафизика России, лежащая в подтексте ее патриотической лирики, имеет, на мой взгляд, бесценное значение. И хотя не все, что создано в этой сфере, я буду рассматривать сейчас, все-таки и в этой «капле» отражены глубочайшие бездны русского микрокосма. Тем более что в этой «капле» представлены имена величайших русских поэтических гениев: Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина.

Начнем с небольшого шедевра Пушкина «Два чувства дивно близки нам». Это стихотворение, по существу, является поэтической объективизацией космического значения родины: не только России, но и Родины вообще. Пушкин здесь интуитивно угадал или, точнее, переоткрыл древнейшую эзотерическую мудрость: для человека место его рождения важнее всей вселенной, ибо это та точка, то место космоса, которое астрологически и духовно определяет внутреннюю суть родившегося человека. Оно действительно дано человеку «по воле Бога самого», поэтому отказ от родины, духовный отказ от родины является, по сути, актом самоубийства, гораздо более страшным, чем физическое самоубийство, ибо это отказ также от самого себя, от своего главного предназначения, от своей внутренней интимнейшей сути, от своего духовного сердца. Результатом этого отказа может быть только смердяковщина в его пародийно-космическом смысле, как выражение предательства по отношению к своему собственному сердцу, к своей душе. Дальнейшим прогрессом в этом отношении является тотальное превращение человека в роботообразнос существо, пусть и наделенное внешним интеллектом, и даже принадлежностью к религии, но еще более жуткое при этом: из-за полного отсутствия внутреннего человека и духовной первоосновы.

Патриотизм Пушкина, его широчайшая, как бы слитая со стихией русских народных легенд и сказок любовь к России бесконечны, но именно Лермонтову, на мой взгляд, суждено было первому совершить важнейший поворот в русской патриотической лирике, благодаря которому она приняла другое, совершенно неожиданное и метафизико-таинственное направление, которое потом, как непонятая еще до конца песня, зазвучало в лирике Тютчева, Некрасова, Блока, Есенина, Андрея Белого (в его книге «Пепел»), Волошина, Цветаевой, Клюева и других. Этот радикальный поворот совершенно ясен при внимательном чтении стихотворения Лермонтова «Родина».