Станислав Лем - Молох (сборник)

Привлекло мое внимание то, что писал Словацкий после встречи с Шопеном: «Я встретил этого умирающего». Сам он был на шаг от смерти, оба они умерли от туберкулеза. В нашем веке благодаря достижениям медицины появилась возможность явного увеличения продолжительности жизни конкретного человека. Это — аверс, а реверсом являются все те ужасы, которые могут осуществиться после приведения в движение биотехнологий. К тому же не все громкие предсказания несут в себе хотя бы зерно правдоподобия. Мы постоянно слышим о скором создании прививки против СПИДа. Но если уж вирус гриппа умеет с непредсказуемой частотой превращаться в свою мутационную разновидность так, что большие институты Пастера и Беринга вынуждены каждый год создавать новые вакцины, то что уж тут говорить о дьявольском ВИЧ. Больше надежд, чем на прививку, я бы возложил на группу противовирусных лекарств. Уже многие годы говорят о лечении рака, но все время люди, близкие и далекие, от него умирают. От генетических отклонений, которые вызывают новообразования, а этих новообразований существует немерено, трудно себе представить одно лекарство. Это должен быть такой препарат, который, с одной стороны, спасал бы нас от врастания ногтя в большой палец, а с другой стороны — устранял мигрень; но таких лекарств не существует.

В последнее время большое впечатление на меня произвело чтение изданных в 2000 году солидных американских трудов, в которых говорится о чрезвычайной уникальности нашей планеты с ее биосферой, и косвенно, но выразительно авторы нас убеждают, что все мы (вместе с родственниками дрожжами) являемся единственными живыми существами во всей галактике, называемой Млечный Путь. О других галактиках нам ничего не известно и трудно поверить в то, что мы сможем установить контакт с их возможными жителями: сигнал будет идти от двух до трех миллионов лет.

Как скептик, я считаю, что где-то там кто-то, возможно, и существует, но слишком далеко, чтобы с ним связаться. Мое вначале оптимистическое мнение, что такой контакт возможен, явно изменилось. Посвятил меня во всю эту область давно уже умерший российский радиоастроном Иосиф Шкловский, который вместе с Карлом Саганом любезно пригласил меня на советско-американский семинар, проходивший в Бюракане и посвященный контактам с внеземными цивилизациями. Произошло это как раз 30 лет назад. В книгу материалов семинара я поместил скептическую статью, которая появилась только в русской версии. Я написал в ней, что следует задуматься над тем, не изменятся ли наши взгляды, если в течение тридцати лет ни один сигнал не будет нами услышан или получен. И позже Шкловский, который, как и Саган, был большим энтузиастом идеи контактов между цивилизациями, отступил от своей концепции, но прежде чем я сумел узнать, что же именно он думает, Иосиф Шкловский умер.

Позволю себе привести следующее сравнение. Представим, что мы хотим повторить последовательность цифр числа p путем подбрасывания монеты или другим способом образуя случайную последовательность цифр. Чем больше цифр после запятой, тем меньше вероятность того, что мы именно таким образом можем добиться нужного результата случайно. Количество случайностей, которые должны были наступить, чтобы на Земле возникла жизнь и чтобы через миллиарды лет она развилась так, как развилась, также неповторимо.

Иногда мне приписывают пророческие способности, которыми я вовсе не обладаю, одновременно обвиняя в черновидении. Однако 30 лет назад я не был черновидцем, а наоборот; основной идеей книг, которые я тогда писал, был, пожалуй, твердый оптимизм, называемый мною условно оптимизмом конструктора. Мой мыслительный процесс протекал как бы в двух направлениях. Более осторожный в предсказаниях со знаком утверждения, я позволял себе большую свободу только в области фантастической беллетристики. Здесь я действительно изображал ужасы, к которым могут привести человеческие пороки: выстилание стен нейронами и т. д. Однако я трактовал это как невинный юмор, поскольку не было ни малейшего основания для того, чтобы мое предвидение стало существенным или значительным. Но вскоре оказалось, что юмористические идеи, к сожалению, начали воплощаться в реальности. Это, вероятно, стало одной из основных причин, почему где-то в глубине моей души родилось решение, что уже не следует больше заниматься научной фантастикой, что я должен, пожалуй, ограничиться усердным чтением специальных журналов. Предпочитаю быть научаемым, а не поучающим, поскольку вовсе не так уж много знаю.

Несколько лет назад меня навестила госпожа Маар, профессор психологии из Германии, в связи с проектом так называемой «Akademie des XXI Jahrhunderts» , финансируемым фондом Бурды — миллиардера из сферы моды. Речь шла об исследовании будущего. Она считала, что я являюсь крупным специалистом в этой области, потому что писал в «Диалогах» о пересадке мозга и вживлении в него чипов. Я защищался, объясняя, что вовсе уже не придерживаюсь тех взглядов, гостья же убеждала, что мои пророчества наверняка сбудутся и я не должен отказываться от того, что сам написал.

Тем временем темпы увеличения производительности компьютеров приобрели ошеломляющее ускорение. Количество битов, которые можно преобразовать за секунду, постоянно увеличивается: сначала были мегабиты, и отсюда моя «Мегабитовая бомба», затем — гигабиты, а теперь уже — фемто— и терабиты. До сих пор все основные элементы производили из кремниевых пластинок, на которых литографически прорисовывали логические контуры, пока не дошли до границы возможного, составляющей несколько десятков нанометров между линиями — это уже стало непреодолимой стеной. Но сейчас возникла новая школа, представители которой решили действовать совершенно иначе, а именно: они работают над системами, которые саморазмножаются и самоконструируются. Этот процесс необходимо только начать, задать определенное соединение, а из него в дальнейшем возникнет система, в которой отдельные молекулы будут функционировать как элементы вычислительного устройства. В эти исследования уже вложена добрая пара десятков миллиардов долларов, хотя они и находятся еще на начальном этапе. Наука выходит, однако, за пределы продолжительности жизни индивидуума и даже целого поколения.

Опасностей, которые стоят перед нашей цивилизацией, очень много. О некоторых из них я писал в вышеупомянутом российском томе материалов Бюраканской конференции. Там я отмечал, что мы, люди, нашей деятельностью изменяем некоторые постоянные параметры планеты в переменные. Я бы проиллюстрировал это на примере парникового эффекта или гибели видов, которая означает сокращение генофонда на всем земном шаре. Это, впрочем, взаимосвязанные процессы: изменения климата, к которому мы причастны, и исчезновение видов вызывают, например, разрыв пищевых цепочек. Раньше я предполагал, что так называемые мною «технологии второго порядка» будут сокращать отрицательные последствия исчезновения у нас из-под ног некоторых постоянных параметров, которые мы застали на Земле, когда нас, людей, было еще немного. Сегодня я вижу, что нет ни одного способа результативно задержать развитие нашей цивилизации. Некоторые даже пишут, что эта цивилизация имеет тенденцию к самоубийству, Папа Римский говорит о цивилизации смерти. Не хотел бы заглядывать так далеко, хотя наша цивилизация наверняка является смертной. Мы не будем жить на Земле вечно, это невозможно с разных точек зрения, о чем, впрочем, мы издавна знали от астрофизиков.