Газета Завтра - Газета Завтра 804 (68 2009)

И всё было хорошо в деревенской дачной жизни, как вдруг однажды узнал Дмитрий В. о планах соседа избавиться и от коровы и уменьшить овощные посадки. Спросил сосед и чем жука травить. Дмитрий В. вознегодовал: да ты что, сосед, как без коровы? Без молока? А если уменьшишь посадки овощей, то у кого я их покупать буду, да ещё так дёшево? И не смей пользоваться отравой. Это же всё равно вредно: хоть поливаешь ею вершки, но с них эта гадость в землю смывается, потом корешки-клубни её вбирают. Нет, ты уж веди полное хозяйство в самом экологически чистом виде. Иначе мне плохо будет. А когда узнал, что у деревенского соседа есть планы свой участок отдать под автосервис, задохнулся от возмущения. Мало того, что конкуренты, хотя работы всем хватит, но ведь экология будет страдать. Как не понимает?

Вспомнился возмущённый Дмитрий В. при просмотре программы ТВ о спасении редкого вида обезьян на неком острове. Какие-то немцы-энтузиасты, озаботившись тем обстоятельством, что обезьян становится всё меньше, взялись за это дело с педантичностью, им свойственной. Они приматов и считают, и заносят, и спасают. Добиваются, чтобы рядовые островитяне и местные власти не вырубали леса, которые служат средой обитания этого вида, чтобы не занимались в лесах разными видами промышленной деятельности, поскольку обезьяны пугаются, а в состоянии стресса они плохо размножаются. (Я при этих словах аж размечталась, чтобы немцы приехали да у нас под окнами посмотрели, как легкое метро, нелёгкая его с разработчиками вместе возьми, пугает грохотом и тоже соответственно вводит в стрессовое состояние, мешающее, по утверждениям немцев, размножению приматов, и взяли бы нас под защиту).

Бывает, что обезьяны попадают в капканы, расставленные злыми островитянами для разного зверья. Попав в ловушку, животное пытается вырваться, увечится. Немцы собирают таких животных и выхаживают. Вернее, нанимают местных для выхаживания подранков. Честь и хвала всем участникам этого гуманного действа!

Но при просмотре фильма не оставляло чувство недоумения. Его вызывал обвинительный тон немцев, которые, рассказывая о своих спасительных операциях, укоряли аборигенов в том, что они мешают жить и размножаться обезьянам. Аборигены виновато оправдывались: нам нужна древесина, чтобы хоть кое-когда топить жилища, вырезать фигурки и их продавать, добывать дёготь и всякие другие безделицы. А капканы ставим, мол, чтобы пойманных зверей (не приматов) скушать или продать в зоопарки мира, а на вырученные деньги чего-нибудь купить. По задрипанному виду аборигенов можно судить, что не шибко-то они от лесов разжились: то ли очень ограничены в порубках, то ли хорошей цены да древесину не дают. Немцы неумолимы: из-за вашей деятельности могут погибнуть обезьяны. Кстати, водящиеся не только на здесь.

Еще немцы делились планами добиться от всемирных организаций решения на запрет вести промышленную деятельность на острове, поскольку на земле уже почти не осталось экологически чистых уголков, оставшиеся надо сохранять, чтобы немцы могли приехать и прикоснуться к дикой природе.

И чем бы это было плохо? Да ничем! Всем хорошо. Но не для каждого здорово. Островитянам отказывают в праве на ведение промышленной или другой хозяйственной деятельности, поскольку немцам хочется приезжать в чистые уголки и любоваться дикой природой. Но сами-то германцы почему не остановились в промышленном развитии ради животного мира? Тоже много, кто у них там водился даже и не в самые древние времена. На территории нынешнего Берлина медведи водились, один из представителей которого красуется на гербе города, да и ему самому дал имя. Но почему-то сами и лесов у себя порубили немало, и промышленность рекордными темпами развивали, не заботясь об ореоле и среде обитания зверушек, которые не то, что поуменьшились в количествах, а полностью исчезли в ваших землях. Тоже, небось, без стрессов, не способствующих размножению братьев наших не очень и меньших, дело не обошлось. И сейчас, развившись сами и истребив фауну, цивилизованные народы другим запрещают развиваться? "Не смейте во имя животного мира!"

А почему бы и вам не снести пару своих городов, засадить эти места лесами, запустить оставшихся ещё по белу свету некогда обитавших у вас зверей, которые благодаря таким вашим попечениям и стараниям наверняка станут вновь плодиться и размножаться. А островитяне будут приезжать к вам экологическими туристами. И будет это хорошо. Или варианты с защитой ореолов для животного мира рассматриваются исключительно для других, третьих, стран? Кто успел развиться - хорошо, кто не успел - оставайтесь в пещерном состоянии ради нас, цивилизованных европейцев?

И как-таки вам это нравится? Островитянам совсем-таки не нравится.

"ВСЕ УМРУТ А Я ОСТАНУСЬ" (Россия, 2008, режиссёр - Валерия Гай Германика, в главных ролях - Полина Филоненко, Агния Кузнецова, Ольга Шувалова, Юлия Александрова, Ольга Лапшина, Алексей Багдасаров).

Дети хоронят кота. Небрежно присыпают могилку землёй, туда же выплёскиваются и отцовские аквариумные рыбки - дома, как всегда, будет скандал. Погребение мохнатого друга - единственного живого существа, которому здесь можно сочувствовать, - осуществляется как бы нехотя, без должных чувств. Все мысли детей заняты лишь предстоящей субботней дискотекой. Она - источник их мандража, нервов, вдохновения, адских мук. Все эти дети женского пола, все небольшого роста. И мы могли бы спокойно пройти мимо них, но это оказалось непросто.

Речь девочек отрывочна, бессвязна, лишена нарратива. В ней то и дело проскальзывают диковатые на слух слова: "ушлёпок", "овца", "прикольно", "потупим", "потусим". И ещё нецензурщина - пока что вполголоса, неумело, но со скрытой гордостью: "Смотрите, я уже большая!" И ещё: "А вот хорошо было бы, если бы все взрослые сдохли!" Это не предел мечтаний, не крапивинский категорический императив, о котором было столько написано в прошлом номере, - просто станет уютнее, если вдруг получится так. Предел же мечтаний выражен в бормотании на сон грядущий: "Пусть будет дискотека, а у меня будет парень!" Повторяется много раз. Стрёмная, честно говоря, молитва. Но произносится с истовой страстью и убеждённостью в своей непререкаемой правоте. Дурно пахнут мёртвые слова. А если помянуть котика? Ну, тогда будет совсем как настоящие похороны. "- Чё купим? - Бухло купим!" Дети хоронят кота. Кого и зачем хоронит Валерия Гай Германика, нам пока неизвестно.

Это малолетнее чудо в свои годы уже успело засветиться на Каннском фестивале, на "Кинотавре", на "Киношоке". Оно укрылось под греко-римским псевдонимом, вполне уместным в цирке с брутальными борцами, но плохо вписывающимся в и без того тоскливое понятие "отечественный кинематограф". " - Кто ваш любимый режиссёр? - Михалков, Шахназаров и… Валерия Гай Германика!" Уже во всём этом есть некий милый эпатаж, но разнузданная девица, героиня нашего времени, идёт дальше. Она создаёт микрошедевр "ВСЕ УМРУТ А Я ОСТАНУСЬ" (именно так, кричащим шрифтом, без знаков препинания), которому решительно нельзя найти никакого обоснования, разве что с точки зрения этологии. Ибо то, что мы видим на экране, оставляет за рамками даже научную фантастику, с любовью и обстоятельностью описывающую быт инопланетных племён: драгов, дроватей, лорогнастей, вителей, да хотя бы тех же эвоков - в меру правдоподобно, без экивоков. Нет, Германика явно позиционирует своё детище как срез действительной жизни. И здесь (если продолжать аналогию с "марсианскими хрониками") мы вынуждены обратиться к любимому сентиментальным народом телеканалу "Планета Животных", "Amimal Planet".